Книга Цирк монстров, страница 108 – Патрик Бовен

— Вы знаете город под названием Джибсонтон? — громко произнес я в стекло.

— Не стоит так вопить, мы вас хорошо слышим, — ответил Гарнер. — Хотя, впрочем, говорить вам вообще не стоит. Лучше помолчите.

— Джибсонтон, недалеко от Тампы? — переспросила Конни.

Гарнер, должно быть, испепелил ее взглядом.

— Что? — спросила Конни. — Я не имею права говорить с задержанным?

— Правила требуют…

— Пожалуйста, смотрите на дорогу. Вам нужно будет остановиться на ближайшей бензозаправке.

Хихикнув, Гарнер сказал:

— Только не говорите, что вам уже захотелось пописать.

— Нет. — Конни указала на приборную панель. — У вас бак почти пустой. А после того, как мы проедем пункт оплаты дорожной пошлины, на протяжении шестидесяти километров не будет ни одной бензозаправки. Впрочем, если вы предпочитаете прогуляться пешком — дело ваше. — Она повернулась ко мне: — Так что вы говорили о Джибсонтоне?

— Вы знаете это место?

— Конечно. Я же вам говорила, что обожаю фильмы ужасов.

— А при чем здесь фильмы ужасов?

— Этот уголок — настоящий бестиарий. Культовое место для любителей страшных историй. Странно, ваш отец работал в цирке — и никогда вам не рассказывал о Джибсонтоне?

— Нет, — ответил я, слегка нахмурившись.

— Именно там многие бродячие цирки останавливались на зиму. Этой традиции, как минимум, полвека. Помните фильм «Под куполом самого большого в мире шапито»?

— Смутно. Так какая связь с фильмами ужасов?

— На самом деле большая часть бродячих цирков располагалась вблизи Сарасоты. А в пригороде Джибсонтона обитала не вполне обычная цирковая публика.

— Это какая?

— Бородатые женщины, карлики, гиганты, уродцы, животные-мутанты… Это место дало материал для сценариев многих фильмов ужасов. Там даже снимали один эпизод «Секретных материалов». Некоторые считают, что это выдумка, но на самом деле Фриктаун — реальное место.

— Фриктаун?

— Город монстров.

Мы остановились у бензозаправки. Гарнер залил полный бак бензина, в то время как бледно-розовый оттенок неба понемногу сменялся бронзовым, предвещая очередную грозу. На лобовое стекло налипло множество крылатых муравьев. Конни опустила боковое стекло со своей стороны.

— Вы ехали всю ночь? — спросила она Гарнера.

Тот пробормотал что-то неразборчивое.

— Готова спорить, вы даже не позавтракали, — продолжала она.

Гарнера, видимо, удивило это неожиданное внимание.

— Ну, в общем…

Конни отстегнула ремень безопасности, распахнула дверцу и вышла:

— О’кей. Предлагаю вам перекусить.

Затем открыла заднюю дверцу и помогла мне выйти.

— Подождите! — встрепенулся Гарнер. — Что это вы делаете?

— А вы хотите, чтобы я оставила задержанного одного в машине?

Гарнер, застыв от изумления, смотрел нам вслед, по-прежнему сжимая в руке шланг. Затем выругался.

— Вы получите последний завтрак, достойный этого названия, — прошептала Конни мне на ухо. — Советую этим воспользоваться.

Гарнер присоединился к нам в придорожном кафе пять минут спустя. Конни уже нагрузила подносы яичницей с беконом, фруктами, кофе и грудой пирожных с кремом.

— Ломбардо! — рявкнул Гарнер.

— Да, я здесь.

— Здесь кроется какой-то подвох!

— Вы слишком уж подозрительны.

Гарнер уставился на поднос, одолеваемый злостью и жадностью одновременно:

— Вы что, собираетесь накормить полк?

— Какая разница? Все это куплено на деньги налогоплательщиков.

— Предупреждаю вас — я оставлю Беккера в наручниках.

Конни пожала плечами.

Мы заняли места за столиком, отгороженным от двух соседних столов. Гарнер снял один из моих наручников и прицепил его к ножке стола. Неподалеку от нас протирала пол юная уборщица-азиатка. Она искоса взглянула на меня, потом вернулась к работе.

Кафе было почти пустым. На журнальной стойке рядом с входом пестрели рекламные проспекты для туристов. В глубине зала стояла позолоченная статуя Микки Мауса с красочным плакатом, приглашающим детей в парк Орландо. У меня сжалось сердце — я ни разу не свозил туда Билли.

Гарнер пил кофе, то и дело поглядывая на часы.

— Ешьте быстрее, Беккер, — произнес он нетерпеливо.

— Я не собираюсь давиться только ради того, чтобы доставить вам удовольствие, — сказал я с раздражением.

— Вы поклевываете еду, как девчонка.

Конни рассеянно следила за выпуском новостей по телевизору. Над Мексиканским заливом бушевал шторм, понемногу смещаясь в сторону Техаса и Луизианы. Он все больше беспокоил метеорологов, которые один за другим давали неутешительные прогнозы, описывая возможные разрушительные последствия едва ли не с воодушевлением. Правительство еще не дало распоряжения об эвакуации, но на западном побережье Флориды все аварийно-спасательные службы были приведены в полную готовность.

Гарнер все чаще нетерпеливо ерзал на стуле.

— Туалеты в конце коридора, — проговорила Конни, не отрывая глаз от плазменного экрана.

Гарнер что-то проворчал, затем встал и удалился в указанном направлении.

Конни улыбнулась.

— Что такое? — спросил я.

— Ничего.

— Но у вас явно довольный вид.

Я в упор взглянул на Конни, но она по-прежнему смотрела на экран.

Через пару минут она тоже поднялась, сказала мне через плечо: «Я скоро вернусь» — и исчезла.

Она действительно скоро вернулась. Затем ее руки незаметно скользнули под стол и слегка коснулись моих колен.

Послышался слабый металлический щелчок — и наручник исчез с моего запястья.

Конни позвенела ключами от машины прямо у меня перед лицом:

— Уходим.

— Что?! Вы с ума сошли!

— Шестьдесят миллиграммов фуросемида в кофе Гарнера сделали свое дело. Это сильное мочегонное средство. А к этому я добавила тройную дозу снотворного. Наверняка он уже заснул. Уборщица мыла пол совсем недавно, значит, в следующий раз она будет это делать через несколько часов. Никто из посетителей не осмелится тронуть копа, храпящего в туалете. А когда Гарнер проснется, мы будем уже далеко.

Я смотрел на нее в полном изумлении.

— Не обольщайтесь, Пол, — прибавила Конни, — потом я действительно отвезу вас в тюрьму. Мы будем в Неаполе завтра утром. Но прежде заедем еще кое-куда.