Книга Змеи в раю, страница 8 – Леена Лехтолайнен

— О чем вы беседовали с Арми утром?

— О нашей сексуальной жизни… Знаешь, мне всегда было прикольно одеваться таким образом и заниматься сексом то так, то сяк… Но Арми этого не любила. Мы с ней когда-то договорились, что сам я могу развлекаться как угодно, но ее это не касается. А в этот раз я надел резиновый костюм и попросил ее заняться со мной любовью, и она разозлилась. Сказала, что я нарушаю наш договор. Мы начали говорить о том, как будем жить, когда поженимся, но так ни до чего и не договорились. И я с ней согласился, что мне лучше уйти. Было четверть первого…

Я взглянула на дежурного, он заинтересованно слушал наш разговор. Даже если по долгу службы он и обязан молчать, я была абсолютно уверена, что вскоре о сексуальных наклонностях Киммо будет знать половина нашего городка. Странный парень. Все, что он рассказывал, лишь усиливало подозрения в его адрес. Я надеялась, что у нас будет возможность побеседовать без лишних ушей, поскольку мне придется задавать дополнительные вопросы о его пристрастиях.

— Вы поссорились, я правильно понимаю?

— Нет. Мы столько раз разговаривали на эту тему, что давно уже перестали ссориться.

— А потом ты пошел домой?

— Да. Мама с близнецами отправилась в город, я остался один дома, а затем…

— Ты снова переоделся в резиновый костюм и достал порножурналы?.. — Я и сама покраснела.

— Да… И я ничего не слышал… Полицейские, наверное, звонили в дверь, а может, мама, уходя, оставила дверь открытой… Но они вдруг ворвались ко мне в комнату и…

— И сразу тебя задержали?

— В общем, да… Они даже не объяснили, почему так резко ворвались в дом. А потом сразу кинулись перелистывать мои журналы и рыться в шкафах. И кто-то из них сказал, что Арми убита. Затем меня забрали. Я до сих пор плохо понимаю, что произошло. Потом меня спросили, нужен ли мне адвокат, и я вспомнил про тебя.

— Как же хорошо они сработали! Послушай, Киммо, насколько я знаю, они не могут держать тебя здесь больше двух дней — во всяком случае, пока идет предварительное следствие. Пока у них нет серьезных доказательств. Я понимаю, что для тебя это как кошмарный сон — Арми убита и тебя обвиняют в убийстве, которого ты не совершал. Уверена, ты скоро выйдешь отсюда.

Я сама понимала, как глупо звучат мои утешения. Больше ничего не будет по-прежнему. Арми умерла, свадьба не состоится, все самые интимные подробности жизни Киммо теперь станут обсуждаться широкой публикой. И я ничего не могла поделать с тем, что через пять минут его уведут обратно в камеру.

Перец еще был здесь. Видимо, он хотел продолжить допрос Киммо. Подходя к его столу, я постаралась придать своему лицу самое дружелюбное выражение.

— Хяннинен рассказал мне свою версию случившегося. Можешь ты рассказать свою? И почему вы ворвались к нему в дом?

— По какому праву ты задаешь мне эти вопросы?

— Послушай, Перец. Мы с тобой вполне в состоянии испортить друг другу жизнь. Или как минимум доставить друг другу массу неприятностей. Но ведь на самом деле и ты, и я просто хотим понять истину и поймать настоящего убийцу.

— А ты считаешь, что Хяннинен не убивал?

— Лучше ты расскажи, почему считаешь его убийцей.

— Во-первых, он последний, кто видел жертву. Сейчас допрашивают соседей. И пока еще никто не сказал, что видел Арми живой, после того как Киммо ушел. Хотя он мог и вернуться. И если обнаружится, что соседи видели, как кто-то еще заходил во двор, мы пересмотрим версию.

Я взглянула Перцу в глаза, хотя для этого мне и пришлось смотреть снизу вверх. Он стоял в напряженной позе, приподняв плечи, почти касаясь ими своих оттопыренных ушей. Светло-карие глаза выдержали мой взгляд, но лицо покрылось мелким бисером пота.

— Ты ведь не хуже меня знаешь, что такие убийства чаще всего совершаются близкими людьми. А кто ей самый близкий? Жених. Я ясно выражаюсь?

— Each man kills the thing he loves, [1] — со вздохом произнесла я по-английски.

— Что?

— Да нет, это я так… — Вряд ли Перец был знаком с творчеством Оскара Уайльда. А что у тебя с доказательствами?

— Слушай. Арми была задушена человеком в резиновых перчатках. Когда мы пришли к Хяннинену домой, у него на руках как раз и были резиновые перчатки. Сейчас они в лаборатории. На резиновом костюме следы пальцев убитой. И от него оторван кусок, который мы нашли на месте убийства. У Арми были довольно длинные ногти, и в процессе борьбы с убийцей она, видимо, и вырвала этот кусок.

— А у Хяннинена на теле на месте вырванного клока есть какая-нибудь царапина?

— Кажется, что-то есть.

— Пусть его осмотрит врач.

— Давай дождемся заключения из лаборатории. Если в нем будет написано, что Арми задушена руками в толстых черных резиновых перчатках, то убийство можно считать раскрытым.

— Мне кажется, резина почти не оставляет следов, — пробормотала я неуверенно.

— Да, я еще не рассказал тебе, сколько всего интересного мы нашли в комнате у этого Киммо. Одежда из тонкого латекса, наручники, веревки, плетки. А взгляни на эти журналы! — Перец потряс перед моим носом толстой пачкой журналов на немецком и английском языках. На них красовались полуобнаженные девушки в резиновой или кожаной одежде, в наручниках и без них, связанные и в позе покорного ожидания наказания плетью. Девушки на фотографиях были очень красивы, но я постеснялась рассматривать их в присутствии Перца.

— Да он просто извращенец в духе маркиза де Сада. Помнишь, тот получал удовольствие, когда вешал и душил женщин. Какая гадость, таких уродов просто расстреливать надо. А если бы ты побывала с нами у него в комнате и видела то, что видели мы, ты сейчас была бы о нем совершенно другого мнения.

— А по какому праву вы ворвались к нему в дом?

— Подумай сама. Жених убитой девушки является лучшим кандидатом в убийцы — по этой причине нам непременно хотелось с ним поговорить. Мы стучали и звонили, но к нам никто не вышел. А со второго этажа доносились голоса. И я подумал: а что, если парень совершил убийство, а потом раскаялся и решил свести счеты с жизнью?

— Понятно. И что вы стали делать, когда попали внутрь?

— Этот красавец был одет в резиновый костюм, на голове — капюшон, только нос виден. Он сидел в наручниках перед раскрытыми журналами и ласкал себя…

— Нетрудно проводить задержание, если подозреваемый уже в наручниках. — Но Перец даже не улыбнулся. — Все вещдоки в лаборатории, с Арми работает патологоанатом, так? Ее родителям сообщили?

— Ты считаешь меня полным идиотом, да? Мне пришлось вызвать врача, чтобы успокоить мать Арми. Половина соседей уже разъехались по своим дачам, так что допросы придется перенести на понедельник. Не волнуйся, у нас все процессы запущены и работают без твоего контроля.