Онлайн книга «Синайский секрет»
Раух отлично знал, как на подобные вопросы отвечают государственные служащие во всех странах мира: пусть начальство решает. Глава 37
Парк-плейс 2660 Пичтри-роуд Атланта, Джорджия Тем же вечером Со стаканом односолодового шотландского виски в руке, в рубашке спортивного покроя, а не со своеобычным воротничком, указывающим на его принадлежность к духовному сословию, отец Фрэнсис Нарамба стоял на балконе квартиры Лэнга и смотрел на раскинувшийся далеко на юг город. — Deorum cibus est [50] , Лэнг. Я не ел ничего лучше с тех пор… Он намеренно оставил фразу незаконченной. — С тех пор, как от меня ушла Герт? — договорил за него Лэнг, вытирая руки посудным полотенцем. — Amantes sunt amentes. — Влюбленные — это безумные, — повторил по-английски священник. — Мне такое состояние незнакомо. Но, если вы вдруг захотите поговорить об этом, то в любое время… Лэнг покачал головой и вышел к другу на балкон. — Не стоит портить вкус хорошей еды. — А еда действительно была хороша. Как вам удается так быстро совершенствоваться в кулинарии? Лэнг, не глядя, протянул руку за спину и достал сверкающую лаком деревянную коробку. — Без всякого труда. Вместо того, чтобы готовить, я покупаю сразу два-три готовых обеда в «Хоул фуд» или «Итзи’с». Он имел в виду расположенные неподалеку высокоразрядные продовольственные и кулинарные магазины, где покупатели под звуки классической музыки выбирали копченный в дыму яблоневых дров бекон и пироги с сыром «Ярлсберг» по 12,5 доллара за кусок. Лэнг открыл коробку и продемонстрировал лежавшие ровным рядом сигары. — Не желаете придать обеду завершенность при помощи кубинской «Монтекристо» номер два? Священник подержал руку над коробкой, выбрал одну сигару и протянул ее хозяину. Лэнг подрезал и зажег ее, а потом повторил то же самое для себя. — Хорошо, что мы позволяем себе это не чаще, чем раз в месяц, — заметил, выпуская дым, Фрэнсис. — Не хотелось бы объявлять себя курящим, когда в следующий раз придется составлять документы для страховки. — Неужели церковь не оплачивает вам медицинскую страховку? — Даже церковь не может позволить себе страховать своих служителей от тяжелых заболеваний. У нас такая же медицинская страховка, как в любой фирме. — То есть молитвы и возложение рук вы считаете недостаточно надежными средствами? — Mus non urti tidit antro, или, выражаясь не столь возвышенно, умный человек всегда держит про запас еще один план. Некоторое время мужчины наслаждались ароматом прекрасного табака, а потом Фрэнсис сказал: — Догадываюсь, что эта прелесть попала к вам незаконным путем. — Всего лишь небольшой грешок, на который меня вынудило неблагоразумное поведение правительства. — Facinus quos inquinat aequat [51] . — Ладно, раз так, то я преступник — независимо от того, насколько мало мое преступление. Вы, очевидно, не захотите и дальше пользоваться плодами беззакония. Фрэнсис уставился на кончик сигары, светившийся темно-вишневой точкой на странице ночи. — Я этого не говорил. Кроме того, я всегда могу покаяться в грехе, а безбожнику это недоступно. Лэнг посмотрел на облачко дыма, повисшее в неподвижном ночном воздухе. — Теперь, когда я обеспечил еду, питье и благовонные курения… — Главное, что требуется для жизни. — Пусть так. У меня есть кое-что такое, что я хотел бы вам показать. Фрэнсис театрально застонал. — Поскольку я имею дело с юристом и еретиком, от меня, судя по всему, ожидается некое quid pro quo [52] . Лэнг пересек комнату, поставил телефон перед одной из колонок музыкального центра, выбрал диск и включил музыку. «Будем надеяться, что им понравится Вивальди», — подумал он и вновь повернулся к Фрэнсису. — Так вот. Вы изучали историю церкви. Вероятно, не обошли вниманием Ветхий Завет. Фрэнсис посмотрел на хозяина дома, потом на музыкальный центр и снова на Лэнга. Он давно решил, что никогда не сможет понять некоторые из не поддающихся рациональному объяснению поступки друга. Включение музыки перед началом разговора как раз относилось к числу таких поступков. — Эти знания доступны даже еретикам, — добродушно произнес он и потянулся за бумагами. Рейлли убирал со стола, а Фрэнсис внимательно читал то, что Лэнг назвал «иудейскими пергаментами». Когда же он поднялся, чтобы снова наполнить свой стакан, Лэнг обратился к нему с одним коротким замечанием: — Ну, и?.. Священник налил себе виски, внимательно следя за уровнем напитка в стакане, как человек, точно знающий, сколько спиртного он можете себе позволить. — Вы никогда не перестаете удивлять меня. Как вам, язычнику, удается отыскивать столь поразительные религиозные реликвии? Кто это перевел? — Один мой друг в Лондоне, еврей. — А происхождение? — Пока неизвестно. — Почему вы думаете, что это подлинный текст? Лэнг чуть не ответил, что из-за подделки вряд ли стали бы убивать людей направо и налево, но промолчал. Он старался не открывать завесы над той частью своей жизни, которая была связана с насилием. Хотя Лэнг был уверен, что друг поймет его, он нисколько не хотел выслушивать проповеди о благе отказа от насилия, которые неизбежно должны будут последовать за его признанием. — Вера — ваша специальность. Вот и поверим, что он подлинный. Фрэнсис посмотрел под ноги, чтобы точно знать, что на пути нет Грампса, и сел. Он читал еще несколько минут. — Во-первых, гипотеза, согласно которой Моисей не был евреем, вовсе не нова. Если не ошибаюсь, Исход, два-девятнадцать. — Моисей, верховный иудейский законодатель, — не еврей? — В книге Исхода сказано, что нет. Лэнг, изумленный этими словами, взгромоздился на свою кухонную «стойку», повернувшись к маленькой гостиной и находившемуся там гостю. — Кем же он был в таком случае? — Хороший вопрос. Эхнатон, сын Аменхотепа III и царицы Тейе, был потомком Исава, старшего брата Иакова, который стал Израилем. Лэнг отхлебнул из стакана. |