Книга Прах к праху, страница 122 – Тэми Хоуг

— Вам я тоже не доверяю.

— Неправда. Ты же знаешь, какой я. До сих пор был с тобой предельно честен, Гил. И мне почему-то кажется, что ты не мог этого не оценить.

— Вы считаете, будто это я убил Джиллиан?

— Нет, я лишь считаю, что ты по ряду пунктов хорошо вписываешься в психологический профиль убийцы. Более того, если ты посмотришь на ситуацию объективно, то согласишься со мной. Ты ведь когда-то сам хотел стать полицейским. Тебе известно, что мы ищем. Кое-какие твои действия наводят на подозрения. Но это еще не значит, что ты убил Джиллиан. Более того, я еще не до конца уверен, что она мертва.

— Что? — Ванлис посмотрел на Куинна так, как будто решил, что тот спятил.

— Думаю, что с Джиллиан все не так просто, как может показаться на первый взгляд. И мне кажется, Гил, тебе есть что сказать по этому поводу. Разве не так?

Ванлис снова уставился в пол. От Куинна не укрылось, как он весь напрягся, взвешивая все «за» и «против», не зная, говорить правду или нет.

— Даже если ты подсматривал за ней, Гил, тебе за это ничего не будет. Потому что это не самое страшное. В полиции часто закрывают глаза на такие вещи, если благодаря им можно узнать кое-что поважнее.

Похоже, Ванлис задумался. Впрочем, — Куинн был в этом уверен, — ему и в голову не пришло, что это «кое-что» может быть использовано против него. Он думал о Джиллиан, о том, как может выставить ее в неприглядном свете, чтобы как-то обелить себя. Потому что именно так всегда поступали те, кому светили большие неприятности — перекладывали вину на других. Преступники, как правило, спешили обвинить собственных жертв.

— Она тебе нравилась, не так ли? — спросил Куинн. — Это ведь не преступление. Симпатичная девушка. Что такого в том, если ты заглядывался на нее?

— Я женат, — буркнул Ванлис.

— Женат. Но живой человек. Смотреть не запрещено. И ты смотрел. Не вижу в этом никакого криминала.

— Она была… не такая, как все, — ответил Ванлис, по-прежнему глядя в пол, как будто видел там Джиллиан. — Она… особенная, с изюминкой.

— Ты сказал Ковачу, что она не в твоем вкусе, но ведь это неправда? — Джон старался говорить мягко, как будто просто вел задушевную беседу с хорошим знакомым. — Она тоже посматривала в твою сторону. Я прав, Гил?

— Она ничего не говорила, но на меня смотрела, это да, — нехотя признался Ванлис.

— Как будто хотела тебя, — произнес Куинн.

Его слова прозвучали как утверждение, а не как вопрос, как будто в этом не было ничего удивительного.

Ванлис не спешил соглашаться.

— Не знаю. Просто ей как будто хотелось, чтобы я знал, кто на меня смотрит. Вот и все.

— Подавала смешанные сигналы.

— Смешанные сигналы… Типа того.

— И чем это кончилось?

Было видно, что Ванлис колеблется. Куинн, затаив дыхание, ждал.

— Гил, мне нужна правда. Если ты не виновен, тебе она не повредит. Все останется между нами. Даю тебе слово.

Ванлис молчал.

— Знаю, что это дурно, — наконец пробормотал он. — Честное слово, я этого не хотел. Но однажды вечером я обходил дворы, время темное, сами понимаете…

— Когда это было?

— Летом. Ну, в общем, я оказался рядом…

— Рядом с домом Джиллиан?

Ванлис кивнул.

— Она сидела за пианино, в шелковом халатике, который так и норовил съехать с ее плеча. Мне была видна бретелька от лифчика.

— И ты какое-то время за ней наблюдал, — произнес Куинн, словно это было чем-то само собой разумеющимся и на месте Ванлиса так поступил бы любой.

— Затем она сбросила халатик, встала и потянулась.

Было видно, что Ванлис мысленно прокручивает картинку. Его даже прошибла испарина, все лицо покрылось бисеринками пота.

— А потом стала делать такие телодвижения, как будто танцует. Медленно и очень… эротично.

— Она знала, что ты стоишь под ее окнами?

— Вряд ли. А потом подошла к окну и стащила чашечки лифчика, чтобы я мог увидеть ее сиськи. Она прижалась ими к стеклу и потерлась, — шепотом добавил Ванлис, смущенно, но не без удовольствия. — А также лизала стекло.

— Господи, представляю, как ты возбудился.

Ванлис растерянно заморгал и поспешил отвести глаза. Ага, значит, жди недомолвки. Вряд ли Ванлис станет рассказывать ему про свою эрекцию, про то, как он вытащил член и мастурбировал, глядя на нее. Впрочем, необходимости в этом тоже не было. Куинн знал его поведенческие модели. За годы работы в Бюро он досконально изучил девиантное половое поведение, так что охранник не поведал ничего нового. Однако если эта история — не выдумки Ванлиса, он узнавал для себя нечто крайне важное про Джиллиан Бондюран.

— И что потом? Как она поступила? — мягко спросил он.

Ванлис поерзал на стуле, явно испытывая и физический, и душевный дискомфорт.

— Она… она стащила вниз трусы и потрогала у себя между ног.

— Она мастурбировала перед тобой?

Ванлис сделался красным, как рак.

— Затем она открыла окно. Я испугался и убежал. Но потом снова вернулся. И нашел ее трусы. Она выбросила их в окно.

— Те самые трусы, которые полиция обнаружила под сиденьем твоего пикапа? Это трусы Джиллиан?

Гил кивнул и уткнулся лицом в ладони, как будто ему было стыдно посмотреть в глаза всему миру. Куинн пристально наблюдал за ним. Что это? Правда или сказка, которую Ванлис сочинил для того, чтобы прикрыть свою задницу? Потому что как иначе объяснить, что у него в машине нашлась вещь, принадлежавшая возможной жертве?

— Когда это было? — повторил он свой вопрос.

— Летом, в июле.

— Потом это повторялось?

— Ни разу.

— Она что-нибудь тебе сказала по этому поводу?

— Нет, она со мной практически не разговаривала.

— Смешанные сигналы, — вновь произнес Куинн. — Скажи, Гил, ты был на нее за это зол? За то, что она разделась перед тобой, мастурбировала, а потом делала вид, будто ничего не произошло; за то, что притворялась, словно она тебя вообще не знает, как будто ты недостаточно хорош… Скажи, ты имел на нее за это зуб?

— Я ей ничего не сделал, — прошептал Ванлис.

— Она играла с тобой. Если бы женщина так поступила со мной — возбудила, а потом продинамила, — я бы точно разозлился. И постарался ее трахнуть, чтобы знала, что с мужиками так не шутят. Скажи, Гил, у тебя не возникало такого желания?

— Нет, не возникало.

— Но ты был бы не прочь ее трахнуть? Какая-то часть твоего «я» все-таки хотела ее проучить. Темная сторона, которая есть у каждого, которая хранит обиды и вынашивает планы мести. Неужели у тебя, Гил, ее нет? У меня вот точно есть.