Книга Приманка для мужчин, страница 49 – Тэми Хоуг

— Что мне делать с этим паршивцем? — пробормотала она, даже не отдавая себе отчета, что говорит вслух.

— Детям нужны порядок и дисциплина, — откликнулся Аарон, подумав про себя, что Трейсу не дают ни того, ни другого.

Невесело усмехнувшись, Элизабет смахнула повисшую на ресницах слезу.

— Правда? Тогда посоветуйте, как призвать к порядку детину шестнадцати лет, тяжелее меня килограммов на двадцать и с перенасыщенной мужскими гормонами кровью.

Ему нечего было ей ответить. Не возвращаться же ей на шестнадцать лет назад, чтобы снова родить сына и начать все совсем по-другому, а другого ответа Аарон не знал. Эти американцы ничего не смыслят в воспитании. Дети у них растут как сорная трава, без цели, без представления о заведенном в мире порядке. У амманитов детей с колыбели учат любить господа, слушаться родителей, обретать счастье в труде и беречься от греха.

— Что, не понимаете? — спросила искренне озадаченная его молчанием Элизабет, глядя на него поверх потрескавшихся перил. — У вас подростки не бунтуют?

Аарон чуть заметно повел плечом.

— Ja, у них бывает иногда Rumschpringe — суета, — пока они не войдут в лоно церкви. Некоторые из мальчиков украшают свои повозки зеркалами и прочей дребеденью, поздно приходят домой, бегают в город смотреть на движущиеся картинки.

Некоторые, подумала Элизабет. Уж точно не он сам. Со своим лицом мученика и серьезными глазами он и в мятежные шестнадцать лет, должно быть, был так же крепок в вере, как сейчас.

— Ну, это еще ничего.

Внутри, вытесняя с трудом обретенное самообладание, опять зашевелился страх, постепенно набирая силу, как вода, сначала каплями, потом струйками, а затем мощными потоками прорывающаяся через песчаную дамбу. Сдерживая крик отчаяния, Элизабет прижала ладонь ко рту, попутно стерев остатки помады. Ее глаза налились слезами.

— Мой сын где-то болтается с парнем, которого подозревают в убийстве Джералда Джарвиса, — сдавленно пояснила она. — Трейс обеспечивает ему алиби.

Господи, вся жизнь превращается в какой-то сплошной кошмар наяву. Вокруг нее творится что-то ужасное, дикое, и она бессильна помешать этому. Кажется, все, что можно сделать, — стать в сторонке и строчить репортажи о происходящем в собственную газету. Теперь вот придется напечатать, что родной сын прикрывает единственного подонка, подозреваемого шерифом в единственном убийстве, случившемся в округе Тайлер за последние тридцать три года.

— Они поймали того, кто совершил этот страшный грех? — равнодушно спросил Аарон, снова усаживаясь на верхнюю ступеньку крыльца.

— Янсен считает, что да.

— Это есть хорошо. Делу конец.

— Вряд ли.

Чуть не рассмеявшись, Элизабет покачала головой, вытащила гребни из волос, и они свободно упали на плечи.

Аарон, видимо, ждал, что она еще что-нибудь скажет, но Элизабет молча, ступая по-старушечьи тяжело, поднялась по ступенькам и шумно, от души вздохнув, присела рядом с ним. Подол юбки ниспадал до полу, прикрывая ее ступни. Сейчас она выглядела почти скромно, во всяком случае, более женственно, чем Аарону доводилось видеть до сих пор. Она сидела тихо, вперив взгляд в дощатые, рябые от времени стены построек. Покосившаяся дверь амбара от ветра скрипела и с глухим стуком хлопала о косяк — тук, тук, тук, тук…

— Что вы там читаете, Аарон? — наконец спросила Элизабет, улыбаясь. — Не «Клэрион»? Он показал ей первую страницу.

— «Бюджет».

Элизабет посмотрела ему через плечо на заголовок: Для области Шугар-Крик, общин амманитов и меннонитов Северной и Южной Америки. Шугар-Крик, округ Тускарауас, Огайо. Ни одной фотографии, только колонки текста — очевидно, новости со всей страны.

— А там никого не убили?

Аарон сурово взглянул на нее поверх очков:

— Нет.

— О чем пишут?

— О погоде, урожае, кто приехал, кто родился, кто умер.

В «Клэрион» до ее приезда писали примерно о том же подумала Элизабет. А многие и теперь думали, что других новостей им не нужно. Она вспомнила Чарли Уайлдера, который сегодня ворвался к ней в редакцию, потрясая экстренным выпуском и вопя, почему в нем нет ничего, кроме сообщения об убийстве.

— Ни словечка о том, как сводная команда барабанщиц готовится к параду в честь открытия фестиваля! — возмущался он.

Элизабет была совсем не в настроении выслушивать претензии. Наверное, стоило все же прикусить язык, но слова вырвались прежде, чем она сделала над собой усилие промолчать.

— А они что, кого-нибудь убили? Бедный Чарли покраснел как помидор.

— Разумеется, нет!

— Вот видите, радость моя. Когда убьют, я тут же вставлю их в экстренный выпуск.

Конечно, Чарли только хотел сказать, что в «Клэрион» плохим новостям не место. Прищурившись, Элизабет вглядывалась в мелкий шрифт газеты Аарона Хауэра.

— Какая здесь самая плохая новость?

— Двоюродный брат Дэвида Трейера из Калоны, штат Айова, купил себе трактор.

Она закашлялась, чтобы не расхохотаться. Аарон, однако, ничего забавного в этом не находил. Его серьезный, почти скорбный вид ясно давал ей понять, что, по его убеждению, покупка трактора — тяжкий проступок, и ей не следует оскорблять своим глупым смехом обычаи его народа. Элизабет слишком хорошо понимала, каково это, когда над тобой смеются.

— Это плохо? — осмелилась спросить она, одной рукой вытирая глаза, а другой роясь в сумке в поисках сигареты.

— Это не наше, — сурово ответил Аарон.

Она прикурила, затянулась поглубже, чтобы успокоиться, но только обожгла дымом горло. На западе солнце медленно клонилось к горизонту. По тряской дороге, позвякивая упряжью, трусила лошадь, запряженная в повозку. Гравий скрипел под колесами. Со своего места Элизабет еще были видны вдалеке каркасы «Тихой заводи». Сейчас на стройплощадке пусто, и до похорон ее главного вдохновителя так никого и не будет. Потом, конечно, все пойдет своим чередом, и стройка закончится, к немалому удовольствию Хелен Джарвис и четы Кэннон — Рича и Сьюзи.

— А это как же? — негромко спросила она, выдыхая в свежий вечерний воздух облако дыма и показывая сигаретой на силуэты «Тихой заводи». — Уж точно это никому не покажется правильным, тем более вам и вашей общине. Что вы обо всем этом думаете?

Она повернулась к нему, но он смотрел в сторону. Все его лицо напряглось, на щеках проступили, как две скобки, полукруглые складки, морщины у глаз углубились, но с ответом он не спешил.

— Англичане делают что хотят.

— Я тоже англичанка, как вы нас называете, но мне совершенно чуждо то, что они там строят, — с жаром возразила Элизабет. — Это ведь не постоялый двор и не большой ресторан с мотелем, стилизованный под амбар, как в округе Филмор. У нас будет хуже и беспокойнее. Теннисные корты, поле для гольфа. Поговаривают даже об искусственном озере. Не знаю почему, но мне кажется, это не правильно.