Онлайн книга «Башня Зеленого Ангела»
— Я понимаю. Но давайте говорить о более приятных вещах. — Да. — Стренгъярд снова улыбнулся. — Кстати, я нашел прелестную вещь — конторскую книгу времен Сулиса Изменника. Кто-то обнаружил ее, когда расчищали канцелярию. Там потрясающие места, Тиамак, просто потрясающие! Я думаю, у нас как раз есть время, чтобы зайти в мою комнату и забрать ее по дороге в столовую. — Тогда пойдем скорее, — сказал Тиамак, улыбаясь, но, немного поотстав от архивариуса, бросил последний взгляд на башню Хьелдина и ее пустые окна. — Вот видишь, — мягко сказал Изгримнур. — Они покрыли ее прекрасным камнем, как и говорила Мириамель. Гутрун вытерла лицо шарфом. — Прочитай мне это. Герцог прищурился на вделанную в пол каменную плиту. Это место было открыто небу, но солнце садилось, и быстро темнело. «Изорн, сын Изгримнура и Гутрун, герцога и герцогини Элвритсхолла. Храбрейший из людей, любимый Богом и всеми, кто знал его». Он выпрямился, полный решимости не плакать. Он будет сильным для своего погибшего мальчика. — Да благословит тебя Бог, сын, — прошептал он. — Ему, должно быть, так одиноко, — сказала Гутрун, голос ее дрожал, — так холодно в земле. — Перестань, — Изгримнур обнял ее, — Изорн не здесь, ты знаешь. Он в лучшем месте. Он будет смеяться, если увидит, как мы мучим себя. — Он старался, чтобы его слова звучали твердо. Ничего хорошего нет в том, чтобы горевать без конца. — Бог наградил его. — Конечно. — Гутрун всхлипнула. — Но, Изгримнур, мне так не хватает его! Он почувствовал, что слезы выступают у него на глазах, тихо выругался и поспешно начертал знак древа. — Мне тоже не хватает его, жена. Конечно. Но у нас есть другие, о которых мы должны думать, и Элвритсхолл, не говоря уж о двух крестниках в Кванитупуле. — Крестники, которыми я даже не могу похвастаться, — сказала она негодующе, потом засмеялась и покачала головой. Они постояли еще некоторое время, пока не стемнело и каменная плита не пропала из глаз. Тогда они повернулись и снова вышли в вечер. Они сидели в столовой, заняв кресла вокруг Великого стола Джона. На стенах горели факелы, на столе стояли свечи, так что длинная комната была полна света. Мириамель поднялась, ее голубое платье шелестело в нахлынувшей тишине. Обруч у нее на лбу отражал свет факелов. — Мы приветствуем всех. — Голос ее был мягким, но сильным. — Этот дом ваш и таким будет всегда. Приходите к нам, как только вам захочется, и оставайтесь так долго, как вам понравится. — Постарайтесь выбираться сюда хотя бы раз в год, — сказал Саймон и поднял чашу. Тиамак засмеялся. — Это довольно долгое путешествие для некоторых из нас, Саймон, — сказал он. — Но мы всегда будем стараться изо всех сил. Изгримнур рядом с ним стукнул кубком по столу. Он пробил изрядную брешь в замковых запасах пива и вина. — Он прав, Саймон. Кстати, о долгих путешествиях: я не вижу маленького Бинабика. Саймон встал и положил руку на плечо Мириамели, задержавшись на мгновение, чтобы поцеловать ее волосы. — Бинабик и Ситки послали птицу с сообщением. Они исполнят Ритуал Ускорения — Слудиг знает, о чем я говорю, — а потом вместе со своим народом спустятся к Озеру голубой глины. После этого они приедут навестить нас. — Улыбка Саймона стала шире. — А на следующий год мы со Слудигом сами отправимся на высокий Минтахок. Слудиг энергично качал головой, когда со всех сторон раздались, какие-то шутки по этому поводу. — Тролли пригласили меня, — гордо сказал он. — Первый кунхок, которого они пригласили. — Он поднял чашу. — За Бинабика и Ситки! Долгой жизни и много детей! Тост горячо поддержали. — Ты действительно думаешь, что сбежишь в путешествие без меня? — спросила Мириамель, глядя на мужа. — Оставишь меня дома? — Желаю тебе попробовать обогнать Мири, — хихикнул Изгримнур. — Вот женщина, которая, говорят, путешествовала по миру больше, чем ты. Гутрун подтолкнула его локтем: — Пусть себе говорят. Изгримнур повернулся и поцеловал ее в щеку. — Конечно. — Тогда поедем вместе, — великодушно сказал Саймон. — Это будет королевская поездка. Мириамель кисло взглянула на него, потом повернулась к Рейчел Дракону, которая остановилась у двери зала, чтобы тихо выругать парня-прислужника. Рейчел подняла брови на легкомысленное замечание Саймона. Теперь на лицах ее и принцессы было одинаковое выражение недовольного удивления. — Ты имеешь хоть какое-то представление о том, во что это выльется? Ты собираешься тащить весь двор в снега Йиканука? Саймон оглядел лица гостей. Он погладил рыжую бороду и улыбнулся: — Так радостно видеть вас всех! Еще один тост! За союзников принца! Хорошо бы, чтобы Джошуа оказался здесь и видел все это, но я знаю, что его будут уважать, где бы он ни был! Собравшиеся засмеялись. Теперь уже все были посвящены в эту тайну. Тиамак встал: — Собственно говоря, я принес послание от… отсутствующего друга. Он шлет слова любви и хочет, чтобы вы знали, что он, его жена и их дети здоровы. Это заявление встретили восторженными криками. Внезапно, слегка покачиваясь, поднялся Изгримнур: — И давайте не забудем выпить за всех тех, кто сражался и пал за то, чтобы все мы могли собраться здесь. За всех них! — Его голос слегка задрожал. — Бог да сохранит их души. И пусть мы никогда их не забудем! — Аминь! — закричали многие. Когда крики смолкли, наступило долгое молчание. — А теперь пейте, — приказала Мириамель. — Но не забывайте о мере. Сангфугол обещал сыграть нам свою новую песню. — А Джеремия споет ее. Он упражнялся. — Арфист огляделся: — Я не знаю, куда он делся. Это очень раздражает, когда певец не готов. — Ты хочешь сказать, что какие-то певцы готовы, — рассмеялся Изгримнур и изобразил ужас, когда Сангфугол угрожающе махнул на него горбушкой хлеба. — Если бы вам медведь на ухо не наступил, герцог Изгримнур, — заметил Сангфугол с некоторой холодностью, — тогда бы я вместе с вами посмеялся вашей шутке. В зале снова воцарилось веселье, и беседа продолжалась, когда Джеремия возник у плеча Саймона и прошептал что-то ему на ухо. — Хорошо, — сказал Саймон. — Я рад, что он приехал. Но ты, Джеремия, что ты бегаешь вокруг меня как слуга? Все ждут, чтобы ты спел. Садись-ка. Мири нальет тебе вина. — Он встал, усадил протестующего Джеремию в свое кресло и пошел к двери. В холле его ждал усталый мрачный человек с темными волосами, завязанными хвостом на затылке. Он все еще был в дорожной одежде и плаще. |