Книга Роуэн в стране Зиба, страница 12 – Эмили Родда

Жемчужник поднялся на ноги.

— Скоро начнёт светать, — проговорил он. — Из-за змей я не могу войти в воду, но пойду хотя бы полежу на влажном песке.

Он направился к морю.

— Жемчужник чем-то очень обеспокоен, — хмуро произнёс Аллун, глядя ему вслед.

— Ну ещё бы! — воскликнула Зеел. — Нам всем есть о чём поразмыслить.

— Ладно, раз уж мы остаёмся здесь до утра, я лучше буду размышлять с закрытыми глазами, как Роуэн, — сказал Аллун.

— Ты спи, а я вас покараулю, — отозвалась Зеел.

Больше Роуэн ничего не слышал.

Когда он проснулся, солнце стояло уже высоко, а воздух потеплел. Роуэн виновато открыл глаза и так резко сел, что у него закружилась голова.

Он был совсем один рядом с потухшим костром. Волны с тихим плеском накатывали на берег. Небо было ярко-голубым, без единого облачка.

Роуэн услышал голоса и огляделся по сторонам. Зеел, Аллун и Жемчужник приближались со стороны моря. С них стекала вода, и в руках они что-то несли.

— Кое-что из наших вещей прибило к берегу, — издали крикнул Аллун. — Мы собрали всё, что смогли.

Жемчужник опередил остальных и первым подошёл к Роуэну.

— Ты отдохнул? — спросил он, выкладывая на песок сумку из рыбьей кожи и мокрое одеяло.

Роуэн кивнул. Ему было стыдно, что он так долго спал. Да как он вообще может спать, когда Аннад находится в страшной опасности?! И всё то время, пока он спал и видел сны, остальные работали и по своей доброте его не будили!

«И почему я всегда оказываюсь всем в тягость? — с тоской подумал он. — Не то что мои ровесники, другие ребята! Они сильнее меня, и любое испытание им по плечу. Ну почему я уродился таким слабым?»

Роуэн отвернулся, стараясь, чтобы водяной человек не заметил, как он расстроен.

Правду сказала Шеба. Он чудик, самый странный из всех, как чёрный телёнок в стаде букшахов! Люди хвалят его за то, что он сделал. Но никто никогда не похвалит его за то, какой он есть. Таких, как он, в Рине не уважают.

Роуэн слышал, что и в прежние времена в их деревне рождались тихие, застенчивые ребятишки. Но уже то, что про них рассказывали истории, говорило само за себя: таких мальчишек всегда было очень мало. Всю жизнь они проводили в одиночестве, по большей части в компании букшахов. Странные, чудаковатые. Никто их не понимал, никто не проявлял к ним интереса.

Жемчужник посмотрел на Роуэна с тревогой:

— Мой друг, тебе нездоровится?

Роуэн покачал головой и с трудом улыбнулся подошедшим Аллуну и Зеел.

— Два пакета вяленой рыбы, — объявил Аллун, опуская находки на землю. — Ещё одна фляга и какой-то кекс — до того твёрдый, что даже в воде не размок! Или это кусок пробки?

— Это кекс из водорослей, — спокойно объяснил Жемчужник. — Мы используем такие кексы в дальних путешествиях. Он очень питательный и занимает мало места. Хорошо, что ты его нашёл. В Пустынных землях он обязательно пригодится.

С упавшим сердцем Роуэн понял, что его друзья уже разведали окрестности. Вот почему они выглядели такими весёлыми: они старались приободриться и не думать о предстоящих опасностях.

— Значит, ты был прав, — тихо сказал он Жемчужнику.

Жемчужник кивнул, стараясь не смотреть ему в глаза. Аллун и Зеел переглянулись, и Роуэн почувствовал, что они что-то скрывают.

Он с трудом поднялся на ноги и, не оглядываясь, стал взбираться на песчаный холм к тому месту, где ночью Аллун и Зеел вглядывались в темноту. Теперь Роуэн ясно увидел расстилавшуюся перед ним землю, и ужас пронзил его сердце.

Солнце ярко освещало бескрайнюю равнину. Роуэн вспомнил, как Зеел пожаловалась на непроглядный мрак, в котором было не различить даже деревьев. Неудивительно, ведь деревьев здесь и не было. Не было и кустов, вообще ни единого островка тени, где можно было бы укрыться от солнечных лучей. Лишь изредка на выжженной земле виднелись невысокие растения розоватого и золотистого цвета.

Гладкая глинистая земля была сплошь усеяна какими-то странными круглыми пёстрыми камнями. Волны жара поднимались с равнины, словно горячее дыхание. А далеко на горизонте что-то ослепительно вспыхивало, будто там находилось ещё одно солнце.

Прищурившись, Роуэн посмотрел на небо: ни единого облачка в сияющей голубизне. Не было и чудовищных птиц, высматривающих добычу. Только раскалённый добела солнечный диск обрушивал на землю испепеляющие лучи.

Но две беды в дороге ждут,

Путь днём и ночью стерегут:

Одна с небес, другая снизу…

Аллун подошёл к Роуэну и опустил руку ему на плечо. Вид у него был очень серьёзный.

Роуэн сглотнул.

— Беда из загадки, та, которая угрожает днём, — это солнце, — с трудом выговорил он.

— Скорее всего, — кивнул Аллун. — Поэтому мы и не стали тебя будить. Как только мы увидели эту проклятую равнину, сразу стало понятно, что днём её не пересечь. Ужасно жалко терять время, но мы сможем двигаться только ночью. Если отправиться в путь на закате и идти как можно быстрее, можно достичь города ещё до рассвета.

— А ночная опасность… — начал Роуэн.

— В чём бы она ни заключалась, всё лучше, чем испечься заживо, — перебил его Аллун. Он помрачнел. — Именно это с нами сейчас бы случилось, если бы мы поступили, как я предлагал. Жемчужник уже высох бы и умер, и мы скоро последовали бы за ним. И когда же, наконец, я поумнею?

Он отвернулся и стал спускаться вниз. Роуэн двинулся следом, потрясённый горечью его слов. Аллун так убедительно притворялся беззаботным шутником, что никому и в голову не приходило, что в глубине души он вовсе не столь уверен в себе, как это представлялось со стороны.

Тем временем Зеел и Жемчужник из палок, одеяла и воздушного змея соорудили навес. Они спрятались под ним от солнца и тихо переговаривались между собой.

Аллун и Роуэн тоже сидели в укрытии. Жемчужник снял с пояса нож, отрезал четыре небольших кусочка кекса и раздал их своим спутникам.

Роуэн с благодарностью принялся жевать. Он уже и не помнил, когда ел в последний раз, и хотя привкус водорослей был очень сильным, он не показался особенно неприятным. Зеел с подозрением осмотрела свой кусочек и нехотя стала его грызть. Аллун притворился, что возмущён.

— Как известный в округе хлебопёк, я никак не могу согласиться с тем, что ты, Жемчужник, называешь это кексом, — надменно заявил он. — Если мы будем питаться только этим, то к концу недели превратимся в тощих рыбёшек.

— Лучше быть тощей рыбёшкой, чем умереть с голоду, — хмыкнул Жемчужник. — Впрочем, как знаешь.

Сам он ел с удовольствием, стараясь не потерять ни одной крошки, а затем сделал глоток из фляги.

— Попейте, — сказал он, — но только немного. У нас мало воды.