Книга Год зайца, страница 14 – Арто Паасилинна

И тут он обнаружил зайца, который уже успел забраться на алтарь. Косой осмелел, навалил своих горошин на святом месте и теперь обнюхивал лежавшие на полу срезанные цветы.

От неожиданности пастор вздрогнул, листки бумаги выскользнули из его рук и разлетелись по полу.

— Господи, спаси и помилуй!

Заяц спрыгнул с алтаря и исчез в проходе бокового нефа.

Ватанен открыл глаза. Он приподнял голову и увидел, как заяц шмыгнул в глубь церкви. Пастор медленно отирал лоб — от удивления он даже вспотел.

Ватанен притаился за спинкой церковной скамьи, наблюдая за ходом событий.

Пожилой священник довольно быстро оправился от потрясения. Он молнией метнулся в проход бокового нефа и увидел там зайца, сидящего на задних лапах.

— Туку-туку-туку, туку-туку! — стал подманивать его пастор, но заяц не спешил к нему — он чувствовал волнение человека и подозревал подвох.

Пастор бросился к зайцу — он двигался довольно быстро для человека своего возраста — и попытался поймать зверька. Это ему не удалось — заяц оказался проворнее.

— А ты шустрый! Но я тебя все равно поймаю.

Заяц обежал церковь и вновь оказался у алтаря. По центральному проходу к нему направился слегка запыхавшийся пастор. Когда он приблизился, заяц по лестнице метнулся на галерею. Пастор не сразу отправился следом. Он собрал свои бумаги с пола, аккуратно положил их на перила и только тут заметил на полу заячий горох.

С раздражением он подобрал горошины и по очереди закинул их за церковную кафедру. Каждый бросок попадал точно в цель. Немного передохнув, священник стал подниматься по лестнице на галерею. Толстые балки перекрытий скрипели под его ногами. Внезапно он перешел на бег — заяц снова был обнаружен. Животное скрылось, пастор закричал:

— Не бойся! Ну что ты за дикий зверь такой… Все равно я тебя поймаю, туку-туку!

В ужасе заяц проскакал по противоположной галерее к лестнице и скатился по ней в церковный зал, где притаился в углу у дверей ризницы за алтарем. Старик затопотал по лестнице вниз, но не заметил сжавшегося в комочек зайца.

Тяжело дыша, священник взглянул на часы, подошел к входным дверям и закрыл их. Потом тихо, как охотник, вернулся в церковь по центральному проходу и тут увидел зайца.

— Ага, чертяка, попался! — бормотал священник себе под нос, проходя мимо Ватанена. Притворяясь, будто не видит зайца, он взошел на алтарь в двух метрах от него; ему удалось усыпить бдительность животного — заяц не подозревал, что обнаружен.

Неожиданно старик совершил головокружительный прыжок. Широко расставив руки, он схватил зайца и упал на него. Заяц закричал, словно маленький ребенок, жалобно и пискляво. Ему удалось быстро вырваться из объятий священника, и он пулей рванул по церковному проходу к дверям.

— Вот мерзавец!

Пастор лежал на полу в дверях ризницы, сжимая в руках клочья заячьей шерсти.

Прежде чем Ватанен успел вмешаться, священник поднялся и выбежал из церкви. В окно было видно, как старик вскочил на велосипед и стал быстро Удаляться, крутя педали.

Вскоре он с сердитым видом вернулся к церкви. Ватанен едва успел спрятаться за спинкой церковной скамьи, как пастор ворвался внутрь.

Быстрым шагом он дошел до середины центрального прохода. Там остановился и вытащил припрятанный под сутаной маузер. Проверив, на месте ли обойма, он снял оружие с предохранителя. Глаза пастора блестели в церковном сумраке — он высматривал зайца.

Зверек затаился рядом с алтарем. Увидев его, священник поднял маузер и выстрелил. В ужасе заяц метнулся прочь, дым медленно поднимался в проходе. Громко топая, пастор побежал за зайцем, раздались еще два выстрела. Ватанен, втянув голову в плечи, спрятался за скамьями, словно хозяин салуна в сцене из вестерна.

Пастор сделал пару кругов по церкви, не переставая стрелять. В очередной раз пробегая по центральному проходу, он взглянул на алтарь и остановился как вкопанный, окаменев от ужаса: одна из пуль угодила в роспись. На ней был изображен распятый Спаситель. Пуля прострелила Христу колено.

Маузер снова выстрелил, на сей раз в пол, видимо, случайно. Пастор взвыл, его правая нога дернулась. Дымящееся оружие выпало из его руки, старик заплакал. Ватанен подбежал к нему, поднял с пола пистолет.

Пуля прошла сквозь лакированную туфлю прямо в центре ступни. Из подошвы капала темная кровь. В полу, там, где только что стояла нога священника, зияла дырка.

— Пастор Лааманен, — всхлипнул старик, стоя на одной ноге, и протянул Ватанену руку.

Ватанен пожал ее.

— Ватанен.

Лааманен на одной ноге доскакал до ризницы. При каждом прыжке на пол капала кровь. Ватанен носовым платком вытер кровавые следы.

— Разозлил меня этот заяц. Маузер у меня с семнадцатого года, я тогда служил лейтенантом в егерском батальоне. И как меня угораздило такое устроить? Господь не простит мне, что я прострелил колено его единственному сыну, да еще в храме.

Старик зарыдал. Ватанену тоже стало не по себе. Он предложил вызвать «скорую помощь».

— Нет, нет, что вы! Пожалуйста, проветрите церковь. Скоро начнется венчание дочери председателя поселкового совета. Я должен провести церемонию. Рану можно пока просто перевязать Не могли бы вы собрать гильзы? Бросьте их в угол.

Ватанен открыл окна; синий дым медленно выплывал из церкви наружу. Он нашел несколько гильз и положил в карман. В ризнице он перевязал ногу Лааманена полосками, оторванными от церковной скатерки. Стельки из туфель пастора Ватанен поменял местами. Окровавленную дырявую стельку вложили в невредимую туфлю, а целую — в простреленную. По крайней мере, хоть на какое-то время она не даст сочащейся из раны крови протечь на пол.

Из зала уже слышались голоса — это пришли молодые и их родственники. Пастор заковылял к дверям ризницы. Ватанен открыл дверь и проводил Лааманена к алтарю. По церкви тот шел ровным шагом, даже не верилось, что у него прострелена нога.

Ватанен устроился в последнем ряду, туда же пришел и заяц. Он вспрыгнул на колени к хозяину и сидел там на протяжении всего обряда.

Лааманен служил как ни в чем не бывало. Обвенчав молодых, он произнес небольшую речь; на его глазах выступили слезы. Некоторые женщины расценили это по-своему и тоже начали всхлипывать. Все были взволнованы. Мужчины сдержанно откашливались в кулак.

— Супружество — Господне установление, об этом должна помнить молодая пара. Что Бог в своем милосердии нам определил, то становится святым, и нарушать это нельзя. В браке вас будут подстерегать многочисленные опасности, и одна из них — ревность. Ревность всегда бродит вокруг, словно ревущий марал, и поощряет неуместные мысли. Сегодня вы оба ощущаете глубокое чувство общности и взаимной любви, но наступит такой день, когда кто-то другой покажется более любимым. И тогда я хочу, чтобы вы вспомнили слова из Библии: «Да разве это важно? Важно то, что так или иначе, из добрых или корыстных побуждений провозглашают Христа, и поэтому я предаюсь ликованию. И ликование мое будет продолжаться». Это строки из Послания апостола Павла к филиппийцам, восемнадцатый стих первой главы, и эти благочестивые слова я говорю вам, чтобы вы опирались на них в своем супружестве. В минуты невзгод откройте Библию и прочитайте их! И тогда ослабнет морок греховной любви, и ваши души обретут покой. Я желаю вам обоим счастливого супружества.