Книга Марсельская авантюра, страница 9 – Питер Мейл

— Мой отец — страстный охотник, — сказала Элена, — и он страшно расстраивается, когда оставляет ружье дома и вдруг встречает кабана или оленя. «Чего только не увидишь, когда с тобой нет ружья», — говорит он. Сейчас я его понимаю.

Она кивнула в сторону причала, где женщина с неестественно красными волосами позировала у швартовой тумбы своему приятелю с фотоаппаратом. Ей было хорошо за сорок, и на ней были очень короткие шорты и очень высокие каблуки. При этом обнаженные ноги были такого цвета, словно всю зиму дама провела, забившись в сырую нору. Тем не менее она явно была самого высокого мнения о своей внешности, принимала кокетливые позы, опираясь о тумбу, то и дело встряхивала термоядерными локонами и перед каждым снимком наносила на губы свежий слой блеска.

— Да уж, если француженка хочет выглядеть вульгарной, она делает для этого все возможное, — не без злорадства заметила Элена.

Они покинули кафе, прошлись по набережной в потоке никуда не спешащих людей, и скоро Сэм заметил голубые маркизы [15] и украшенную цветами террасу, знакомые ему с прошлого визита в Кассис.

— Это ресторан «У Нино», — объяснил он. — Здесь предлагают самую лучшую рыбу и чудесный вид на порт. Вина только местные. Тебе понравится.

Ей и правда понравилось. Для Элены, которая обычно, не поднимаясь с рабочего места, торопливо проглатывала салат и пару ложек творога, ланч «У Нино» стал настоящим гастрономическим откровением и приятным уроком сибаритства. Они попробовали soupe de poisons — знаменитый провансальский рыбный суп — в сопровождении rouille, густого чесночного соуса. Отведали превосходно зажаренного на гриле морского ерша и запили все это чудесным розовым вином из домена Дю Патернель.

Потом они заказали кофе, откинулись на спинки стульев и не спеша огляделись. Ресторан был полон, и Элена поразилась шуму, который стоял в нем: со всех сторон до нее доносились смех и обрывки громких разговоров.

— Эти ребята гораздо громче парижан, — заметила она. — Наверное, тут что-то подмешивают в суп.

Сэм с удовольствием представил себе, как посетители ресторана возвращаются в свои офисы навеселе после soupe de poisons со специальными добавками.

— К сожалению, нет, — покачал головой он. — На самом деле все дело в генах. Многие провансальцы имеют итальянские корни. Ведь и папы когда-то обитали в Авиньоне. И Ницца — это настоящее итальянское название. Загляни в местный телефонный справочник: там на каждой странице полно итальянских имен — Чиполлина, Фанчинетти, Онорато, Мастранджело. Их тут тысячи, и они создают атмосферу. Это отличительная черта Прованса, и, надо сказать, одна из самых приятных.

— Сэм, ты просто ходячий путеводитель. Я в восхищении. И кстати, я быстро привыкаю к местным обычаям.

— К сиесте? — живо подхватил Сэм. — Тогда тебе повезло. Я знаю, что в этом ресторане сдаются номера.

— Нечего смотреть на меня так похотливо, — покачала головой Элена. — О сиесте я даже и не думала. Просто мне, как истинной француженке, сразу же после ланча необходимо знать, где мы будем ужинать.

— Не беспокойся, об этом позаботится Филипп. Голодать мы точно не будем. А насчет сиесты ты уверена?

Пару минут из трубки доносилась музыка Моцарта, а потом Сэм услышал голос Ребуля:

— Ну как, Сэм? Хорошо провели время в Кассисе?

— Отлично, Франсис. Элене очень понравилось. Сэм взглянул на записи, которые сделал на обратной стороне счета из ресторана «У Нино». — Я хотел обсудить с вами пару моментов, до того как мы выйдем из дома. Сегодня мы обедаем с моим приятелем Филиппом Давеном. Он профессиональный журналист, работает в «Ла Прованс». Надеюсь выудить у него побольше информации о Патримонио и других членах тендерного комитета.

— Журналист? — с сомнением в голосе переспросил Ребуль. — Сэм, а вы уверены…

— Не волнуйтесь. Я буду действовать в рамках нашей легенды. Ваше имя не будет упомянуто. Просто скажите мне, что конкретно вас интересует. Филипп — настоящая ищейка. Если он чего и не знает, то обязательно вынюхает.

— Ну, в таком случае полезно было бы узнать о двух других проектах и людях, которые за ними стоят. Только не обычную чушь из пресс-релизов об их хобби и участии в благотворительности. Например, мне хотелось бы знать, откуда у них деньги. И не забудьте о частной жизни. Долги? Вредные привычки? Любовницы? Девушки по вызову? Каковы их личные отношения с Патримонио? Не было ли слухов о взятках? — Ребуль сделал паузу, и Сэм услышал стук бокала, поставленного на стол. — Конечно, использовать эту информацию я не собираюсь…

— Разумеется, — подхватил Сэм.

— Но в бизнесе информация — это эквивалент золота, и слишком много ее не бывает.

— Не сомневаюсь, Франсис.

— Ну что ж, приятного вам вечера. Воn арpéti. [16]

Сэм повесил трубку и улыбнулся. В голосе Ребуля ему послышались завистливые нотки. Похоже, миллиардер предпочел бы провести этот вечер с ними.

Они договорились встретиться с Филиппом в бистро «Эдуард» на рю Жан-Мермоз. Журналист выбрал заведение с латинской кухней в честь Элены, «Ла Бомба Латина», и уверял, что даже она будет поражена широким ассортиментом tapas. [17]

Но первым восхитился Сэм, причем это произошло, едва они переступили порог. Этот ресторан, с небольшими уютными залами, простыми бумажными скатертями, с крашеными стенами — белыми сверху и цвета бычьей крови внизу, — с ранними посетителями, которые уже сняли пиджаки и засунули за воротники рубашек салфетки — несомненный показатель здорового аппетита и хорошей кухни, — был абсолютно в его вкусе.

По короткой лестнице Элену и Сэма провели на второй этаж, где за угловым столиком их уже ждали сияющий Филипп и бутылка в ведерке со льдом. Журналист вскочил со стула и изо всех сил прижал Элену к своей широкой груди. Потом он расцеловал в обе щеки Сэма, уже успевшего привыкнуть к подобному выражению симпатии между мужчинами, усадил их за стол и разлил по бокалам вино.

— Какой чудесный сюрприз! Вы по делам или отдохнуть? Надолго? Где остановились? Нет, сначала тост! — Филипп поднял бокал. — За дружбу!

Наконец он и сам опустился на стул, откинулся на спинку и дал Элене и Сэму возможность восхититься переменами, произошедшими с его внешностью со времени визита в Лос-Анджелес.

Прежде Филипп предпочитал стиль одежды, который сам именовал «наемник-шик»: армейские штаны и куртки, головные уборы цвета хаки и высокие шнурованные ботинки. Его густая черная грива всегда стояла дыбом и, казалось, была незнакома с расческой.