Книга Адаптация совести, страница 28 – Чингиз Абдуллаев

— А ты все еще поддерживаешь контакты с твоим бывшим знакомым? — в тон вопросу спросил Дронго.

— Они не бывают бывшими, — возразила Эмма. — Так вцепятся, что не оторвешь. Он говорит, что ты произвел на него ужасное впечатление. Передать все, что он сказал, или пожалеть тебя?

— Лучше не жалей, — предложил Дронго.

— Ты, оказывается, тугодум, медленно соображаешь, не умеешь приспосабливаться к меняющейся обстановке, и вообще непонятно, каким образом ты стал известным экспертом. Он считает, что у тебя дутая слава и тебе просто везет.

— И так много раз? — улыбнулся он.

— Ну, бывают же счастливчики, — рассмеялась она. — Словом, ты не понравился моему старому другу. Вот такие дела.

— Ты меня даже обрадовала. Я бы очень переживал, если бы понравился ему.

— Опять говорили о тяжелой судьбе этого маньяка?

— Скорее он сам рассказывал мне, как дошел до такой жизни.

— И ты снова его жалел?

— Нет. Скорее еще больше не понимал. Он вполне вменяемый человек, но действительно получал удовольствие от этих преступлений, и в этом была его огромная личная трагедия.

— А почему ты так не понравился моему другу?

— Он все время мешал мне разговаривать, считая, что я должен реагировать только на его замечания, а не следить за нитью своего разговора. Вот я и сопротивлялся как мог.

— Это на него похоже, — согласилась Эмма. — Надеюсь, сегодня ты у меня будешь?

— Не буду, — ответил он. Нужно заканчивать с этими экспериментами. Он не в том возрасте, чтобы заводить себе молодую и столь эксцентричную любовницу.

— Почему?

— У меня сыпь по всему телу. Я был у врача, и он сказал, что у меня обычная аллергия на сигареты.

— То есть на меня? — уточнила она.

— На твои сигареты.

— Какая разница? Это не так принципиально. Значит, все-таки на меня… Как обидно! Все мужчины, которые мне нравятся, получают в результате аллергию на меня. Может, мне бросить курить?

— Давно пора, — пробормотал Дронго.

— Слушай, все-таки ты серьезно или шутишь?

— Могу предъявить справку от врача, — соврал он.

— Понятно. И когда пройдет твоя аллергия?

— Недели через две.

— Все ясно. Решил избавиться от меня. Ужасно обидно…

— Ты ведь знаешь, что я не курю. Давай немного подождем. — Он чувствовал себя так, словно бросает женщину, которая ждет от него ребенка. Очевидно, это тоже особое искусство — уметь расставаться с женщинами, не обижая их. Баратов обладал искусством очаровывать женщин. А Дронго, кажется, уже давно постиг искусство расставаться с женщинами. Прочные связи не для него. И не только потому, что он чувствует себя не готовым к подобным частым встречам. Это всегда и угроза его знакомым, которых могут использовать против него. А он ни при каких обстоятельствах не хотел бы подставлять знакомых женщин под месть своих многочисленных оппонентов.

— Твой старый знакомый рассказывал тебе только о моем нелегком характере? — спросил Дронго. — И ничего не сказал о моем собеседнике?

— Сказал, что тот нарочно морочит всем голову, но они ему больше не позволят над собой издеваться. Я вообще не понимаю, что там у вас происходит. Но твое интервью прикрыли окончательно, теперь я в этом уверена. Руслан мне посоветовал даже не вспоминать о тебе. Видишь, как все совпало: у тебя аллергия, он не советует мне встречаться с тобой… Полное согласие всех сторон.

— Не обижайся. Я буду интенсивно лечиться, — пошутил он.

— Надеюсь, что твоя аллергия не затянется, — усмехнулась Эмма. — Между прочим, Алена уже была в милиции и следственном комитете. Ее отец обо всем узнал и чуть не получил инфаркт. Сейчас требует, чтобы она ушла с работы и сидела дома. Или уехала с сыном куда-нибудь в Германию. Как будто там нет своих маньяков.

— Его можно понять. Он реально оценивает степень опасности.

— Все равно глупо. А может, я приеду к тебе сама и не буду курить? Тогда твоя аллергия не даст о себе знать… — она никак не хотела сдаваться.

Он улыбнулся.

— Дай мне отдохнуть. Не забывай о разнице в возрасте.

— Тебе не стыдно? Какая разница? У тебя идеальный возраст для мужчины. Или ты уже выдохся?

— Нет. Просто получил аллергию и собираюсь быстро выздороветь.

— Ладно. Поправляйся. Все равно обидно. Пока.

— До свидания.

Дронго выключил телефон. Кажется, она поняла, что придуманная аллергия была лишь поводом. Хотя, если честно… Почему женщины курят? Неужели они не понимают, как меняется из-за этого аромат их тела — даже несмотря на продолжительные купания? Кажется, один из его знакомых однажды сказал, что целовать курящую женщину — все равно что целовать пепельницу. Грубо, конечно, но для мужчины, который за всю жизнь не выкурил ни одной сигареты, сложно все время общаться с женщиной, которая беспрерывно курит. Иногда по две пачки в день. Не говоря уже о том, что это просто вредно для обоих партнеров.

Через десять минут позвонила Джил. Каждый раз, разговаривая с ней, Дронго испытывал еще большее чувство вины, понимая, на какие жертвы она соглашается, оставаясь с детьми в Италии, чтобы не мешать его расследованиям и его работе. Он был благодарен ей за понимание ситуации, за все, что она для него делала. При воспоминании о недавнем разговоре с Эммой у него испортилось настроение. «Мы расширяем нормы морали в собственных интересах, — подумал он, — тогда как нормы права всегда строго очерчены и не позволяют нам вольную трактовку, иначе за переход допустимых границ нас сразу привлекают к уголовной ответственности».

Вечером Дронго остался дома, стараясь не думать обо всем, что произошло за последние дни. Убийцу они нашли и посадили в тюрьму; в настоящее время следствие идет весьма интенсивно, скоро состоится суд. Почему он должен так нервничать? Да, история Баратова достаточно интересна и поучительна. Дело даже не в том, как он стал серийным убийцей под влиянием целого ряда обстоятельств. Дело в том, что он стал циником, равнодушным к чужим несчастьям, к трагедиям других людей. А это называется омертвением души и приводит к самым ужасным последствиям.

На следующий день Дронго позвонил Вейдеманису и сообщил, что собирается вернуться в Италию. Эдгар горячо поддержал его намерение. Лучше оставаться там, пока здесь не закончится процесс Баратова, чтобы меньше об этом думать, сказал он. Билеты были заказаны на послезавтра. Весь день прошел в решении мелких проблем, которые все время накапливаются и требуют решения. Вечером позвонил Резунов.

— Что у вас там произошло? — поинтересовался полковник.

— Ничего особенного. Гордеев не давал мне нормально общаться с Баратовым, сунул мне в ухо свой микрофон и орал по поводу и без повода.