Онлайн книга «Автора!»
|
Надя вскоре вернулась и пригласила Алексея в знакомый уже кабинет, где среди раритетов книжных сидел за письменным столом сам такой же раритет среди людей Аркадий Михайлович Гончаров. — Здравствуйте, молодой человек, — сказал профессор. Был он и в самом деле лыс и, разумеется, в очках. Но глаза за толстыми стеклами чрезвычайно светлые, пронзительные, лицо гладкое, розовое. «А бодрячком…», — подумал Леонидов и постарался тактично выпроводить Надю из кабинета: — Надя, кофе можно у вас попросить? Я решился. Она поняла и ушла на кухню, Гончаров отложил свои записи и с гордостью пояснил: — Вот, пишу дневник. Потомки должны знать… — Аркадий Михайлович, к вам сегодня уже приходили, — перебил его Алексей. — И… — Он не помнит, когда родился Пушкин, молодой человек! — в свою очередь перебил его профессор. — Не знает дату рождения величайшего Поэта! О чем с ним после этого можно говорить! — От возмущения Аркадий Михайлович даже поперхнулся и закашлялся. — Не думал, что до такого доживу! Не сложившаяся личность, этот ваш милиционер, я бы не принял у него ни одного зачета! — Наверное, это большой минус, когда милиционер не помнит дату рождения великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина, но, боюсь, все свои зачеты Михин уже сдал, — осторожно сказал Алексей. — А вы? — Что? — Помните, когда родился Пушкин? — Шестого июня. — «Слава богу, что у меня жена преподает литературу! В кои-то веки пригодилось!». — Тогда я буду с вами разговаривать, — кивнул Гончаров. — Вы тоже милиционер? — Нет, я ваш друг. Пришел протянуть вам руку помощи. — А! Так вы к Наденьке? — Нет, сейчас к вам. Вы были на даче у Кли-шина в тот вечер, когда его убили? — У Паши? — сразу заметался он. — Разве его еще не нашли? — Кого? — Этого Сальери. — Почему Сальери? — А как же? Я просто уверен, что кто-то из зависти решил погубить великий талант и бросил в бокал с вином яд. О, как велик был Пушкин, он гениально все это описал! Вы читали? — с подозрением посмотрел на него Гончаров. — Мне больше нравится про скупого рыцаря. — Так, так, молодой человек, и почему же? — Актуально. Деньги лежат по чулкам, нет движения капитала, в банках не хватает наличности, зарплату задерживают. Вот молодой наследник — тот сразу даст делу ход. Богатые люди должны много покупать, чтобы бедные тоже могли заработать на свой кусок хлеба с маслом. — Ну вам зачет я, пожалуй, поставил бы, молодой человек, за оригинальность и образность мышления, — Гончаров поправил свои очки. «Он выжил из ума, — подумал Алексей. — Большой ребенок. Тут надо осторожно». — Спасибо. Так зачем в тот вечер вы поехали к своему ученику, Аркадий Михайлович? — Ах, молодой человек! Ну зачем вам это? — Вам об этом неприятно говорить? — Ну почему сразу неприятно? Да, я люблю свою жену. Аллочка вовсе не такая плохая, и она тоже очень любит меня. Она просто немного запуталась. Мы прекрасно прожили вместе столько лет. Да… Я за нее, естественно, волновался, и когда какой-то мужчина позвонил и сказал, что моей жене плохо, что она лежит на даче у Павла, я поехал, конечно. Чтобы ее спасти.. — Разве «скорую» вызвать не могли? Тот же мужчина? Или Клишин? И вообще, кто звонил? Вы спросили? — Спросить, кто звонил? — Он удивился. — Я подумал, что его послал позвонить Павел, и все. — И поехали, очертя голову, за своей женой, у которой своя машина? На ночь глядя? — Мне сказали, что Аллочка лежит… У нее желудок больной, она так плохо питается, моя Аллочка, и курит без конца. Я подумал, что у нее открылась язва. — Ну вы приехали, и что? — Ее уже не было. — Полегчало, значит? — усмехнулся Алексей. — Да. Она уехала. Знаете, молодой человек, я так обрадовался, когда узнал, что она в состоянии была уехать сама! — И вас не задело, что неизвестно зачем вы проехали столько километров? Ночью. — Ну и что? Аллочке же было плохо! Однажды она забыла купить сигареты, это было ночью, еще в те добрые застойные времена, когда после девяти никто не торговал, не было палаток, круглосуточных магазинов, и я поехал по знакомым, чтобы достать ей сигарет. — Ночью? — Но Аллочке же хотелось курить. А? — Да, с вами непросто, — вздохнул Алексей. — Так вашей жены на даче у Клишинауже не было? — Нет, представьте себе. Не было. — Профессор развел руками. — И вы не ругались, не выясняли отношений? — С Пашей? — искренне удивился Гончаров. — С Пашей выяснять отношения? Да это же был добрейший человек! Прекраснейший! Душевный! Тут Леонидов снова чуть не упал со стула: — А я другое о Павле Андреевиче слышал. — Клеветники, завистники! — возмущенно сказал Гончаров. — Я же говорю, что его отравил Сальери! — А вы никогда не критиковали Клишина? — Ну, я советовал иногда, но очень осторожно, талант, знаете ли, вещь хрупкая, ни за что нельзя его ругать. — А вам известно, в каких отношениях был Клишин с вашей женой? — Отношения? Они прекрасно ладят, моя Аллочка и Паша. Между ними отношения были прекрасные, просто великолепные! И всегда только такие! Паша нисколько не обиделся, когда Аллочка вышла замуж за меня. Вы знаете, молодой человек, Паша за моей женой когда-то ухаживал, таинственно понизив голос, подмигнул профессор Алексею. — Ухаживал, да, да! Но Аллочка полюбила меня, мы поженились, а Паша нисколько не обиделся и по-прежнему ко мне приезжал. Какой он был милый и добрый! На свадьбе радовался больше всех, поздравлял искренне, и с Аллочкой у них потом была замечательная дружба. «С ума сойти! — подумал Леонидов, выслушав тираду профессора. — Такое ощущение, что он говорит о других людях!» — А о чем вы говорили в тот вечер, Аркадий Михайлович? С Клишиным. — О последней Пашиной книге, о чем же еще? Он отрывки мне давал читать. Странная вещь, я никогда не думал, что моего лучшего ученика потянет на мистику. — Мистику? — Ну а как вы еще назовете описание собственной смерти? С чего он взял, что его непременно должны убить? Отравить ядом? — А разве его не убили? — Да? А ведь постойте, в самом деле! Надо же! Да ведь он так и написал! А я как-то не думал, что… — Последний месяц чем вы занимались? — Писал новую монографию у себя на даче, начал в конце мая. Какое сегодня число? |