Онлайн книга «Достаточно одной таблетки»
|
– Она давала деньги в долг, – пролепетала консьержка. – Я знала, что ничем хорошим это не кончится. Все знали. – Так. Вы тоже брали у нее деньги? – Я... – женщина залилась краской. – Вы брали деньги у потерпевшей. Бурундуков! Отметь это! – Есть! – А какой она брала процент? – наугад спросил Леонидов. Выстраивалась цепочка, до боли знакомая еще со школьной скамьи: старушка – деньги в долг – убийство – процентщица. – Видите ли... – замялась консьержка. – А конкретно? – Большой. – А еще конкретнее? – Больше, чем в банке. Но она не требовала поручительства. Только расписку. – И не тянула с рассмотрением заявки. Я так понимаю, в последнее время клиентов у нее было хоть отбавляй. Банки сейчас неохотно дают кредиты, а долгов у людей накопилось много. Как вас зовут? – неожиданно мягко спросил он у женщины.– Ираида Осиповна. – Много вы ей должны, Ираида Осиповна? – Тридцать тысяч, – призналась женщина. И тихо добавила: – Вы не подумайте ничего плохого. Рублей. Леонидов посмотрел на нее и невольно вздохнул. «Плохое», они же доллары, с Ираидой Осиповной не вязались. – С процентами или без? – спросил он. – Без. – Можно считать, что это мотив, – вздохнул Алексей. – Да таких, как я, полподъезда! Это не считая соседних! И других домов! – С размахом, выходит, жила старушка. Бурундуков! – Я! – Составляй список. – Есть! – Остальные – за мной! И Леонидов шагнул к лифту. – Убили старушку-процентщицу, – сказал Кислицкий закрывающимся дверям. – Почему не топором? Почему задушили? – Мельчает Раскольников, господа, – поправил очки судмедэксперт. – А, может, меняет пол? – пошутил Кислицкий. – И это может быть... Мужики работают топорами, а дамочки душат. Не исключаю, что преступник – женщина. – Приехали! Пятый этаж! Их встретил собачий лай. Дверь в квартиру потерпевшей была приоткрыта, лай слышался оттуда. – Я собак не люблю, – пожаловался Кислицкий, не спеша выходить из лифта. – Кто ж их любит, когда их много? – поежился и судмедэксперт. – Может, они маленькие? – Леонидов первым вышел из лифта. – Судя по лаю, да, небольшие, – поддержал его судмедэксперт и тоже шагнул на лестничную клетку. – Вы, мужики, посмотрите, где они, собаки, и какого размера, а я пока тут подожду, – сказал Кислицкий. – Отставить! Идем вместе! Стыдно, старший лейтенант! Ты, такой большой, вооруженный мужчина, боишься каких-то маленьких... Леонидов невольно попятился. На пороге квартиры, в которую он собирался войти, появился некто на четырех лапах, на его взгляд безобразный, сморщенный и отнюдь не маленький. Собака залаяла и рванулась вперед. – Моня! Тихо! Назад! – В дверях появилась заплаканная женщина лет сорока. – Ой, вы из милиции? Проходите! – Собачку уберите, женщина, – попросил Кислицкий. – Да-да! Конечно! Сейчас! Моня! Соня! Ганс! Зюзя! Мальва! Назад! Сюда! Все сюда! – Сколько же их? – удивился судмедэксперт. – Штук пять, не меньше, – мрачно сказал Кислицкий. – Выходит, она жила с собаками, – задумался Леонидов. – Проходите, – женщина вновь появилась на пороге. – Я заперла их в маленькой комнате. Это мопсы, вообще-то они добрые. Просто разволновались. Они вошли в квартиру. Если бы Алексей не знал, что убитой были должны полподъезда жильцов, да еще из близлежащих домов, он подумал бы, что здесь живет нищенка. В квартире было грязно, мебель старая, ремонт давно не делался. Паркет на полу вспучился, похоже, хозяйка далеко не каждый день выгуливала своих многочисленных собак, цвет обоев на стенах определялся с трудом, потолок был желтым и весь в потеках. Видать, старушку пару раз заливали, но ремонт она после этого так и не сделала. У Алексея нашлось одно лишь слово чтобы описать все это: отвратительно! И тут же, в прихожей, лежал отвратительный труп. Труп был одет в старый, местами вытертый до дыр махровый халат неопределенного цвета и... валенки! Да-да! Самые настоящие валенки! На пятках – кожаные заплатки, Алексей отчетливо разглядел аккуратный шов дратвой. Поясница старушки была обвязана пуховым платком, пух местами свалялся. Сморщенная жилистая шея свернута на бок, на голове – шерстяной клетчатый шарф, на самой макушке торчал клок седых волос, а на носу – огромная бородавка. – Она все время мерзла, – шепотом сказала женщина. – Вы ей...? – Племянница. Ольга. – А детей...? – У нее не было. – Такая маленькая... – удивился судмедэксперт, нагибаясь над телом. – Она будто в землю врастала, – все так же тихо сказала племянница. – Усыхала прямо на глазах. – А где деньги? – спросил Алексей. – Деньги? – Она давала деньги в долг. Где она их хранила? – Идемте, – позвала женщина. И первой шагнула в большую комнату. Алексей уже понял, что комнат в квартире две. В маленькой лаяли запертые собаки, а в большой, судя по всему, жила сама Анна Павловна. У стены стоял диван, на котором она спала, постельное белье на нем было серого цвета. Племянница Анны Павловны подошла и откинула одеяло и застиранную простыню. Алексей увидел старый матрас. – Здесь, – сказала Ольга. – Под матрасом? – В. – В? – В матрасе. Ольга откинула подушку. Вверху матрас был вспорот, и Алексей увидел, что из него торчат... деньги! Причем доллары! – Ее что, не ограбили? – Трудно сказать. Я не знаю, сколько у нее было денег. Алексей подошел и вытянул из матраса одну купюру. Она пахла старостью, хотя на вид была новенькой. Вообще эти деньги имели отвратительный запах. – Почему она не сделала хороший ремонт, с такими-то деньгами? – У тети была катаракта. Она все видела словно сквозь мутную пленку. Ей казалось, что здесь чисто. И красиво, – добавила Ольга. – А почему операцию не сделала? – Она боялась умереть под наркозом. – Умереть? – Да. Она очень боялась смерти. – Но так жить... – Алексей покачал головой. – Помоему, это хуже смерти... А вы? Как вы здесь жили? – Здесь? – удивилась Ольга. – О, нет! У меня семья. Муж, дети. Я живу у мамы... С мамой. Я заходила к ней иногда. Проведать. Она каждый раз грозилась лишить меня наследства, – усмехнулась женщина. |