Онлайн книга «Кара небесная, или Стикс-2»
|
– Это следствие не интересует. Пьете вы или не пьете, лишь бы являлись в указанное место в указанный срок. – К примеру, на х… когда посылают. – Что вы себе позволяете! – взвился Романыч. Все-таки вывел следователя из себя. Добился. Надо его сдернуть, иначе запутает. Романыч крючкотвор. Его методы тоже всем известны: плести паутину, ловить на нестыковках, на мелочах. И путать, путать, путать… – Я требую уважения к закону и… ко мне. – Ха! Уважения! Уж я-то знаю, как вы дело шьете! – Что значит «шьете»?! Выбирайте выражения, Свистунов! И потом… Нечего на меня собак вешать. Ваш Мукаев этим, что ли, не занимался?! Рукоприкладствовал на допросах! Все знают! – Так он бандитов бил. – Установить вину человека может только суд! – Самый гуманный суд в мире! – дурашливо передразнил Руслан. – То-то у нас тюрьмы забиты. Хотите пополнить мною ряды? Я готов. – Герой, – буркнул Романыч. – Ненадолго вас хватит, Руслан Олегович. В тюрьме таких быстро обламывают. Да вы и сами это прекрасно знаете. И вообще, я вас не для дискуссии вызвал. Будете отвечать на вопросы? – Буду! – Вы проходите по делу Нахрапьева свидетелем. Официально вас об этом предупреждаю. – И бумагу дадите? Я знаю, вы мастер справки сочинять. – Я вижу, Руслан Олегович, разговор у нас с вами не получается. Вы все еще чувствуете себя под защитой офицерского мундира. Думаете, начальство вас защитит. И напрасно. Готовятся материалы для служебного расследования. Драка в ресторане в рабочее время – это вам не шутки. – У меня был обед. – Давайте перейдем к сути. Вы состоите в близких отношениях с гражданкой Тимофеевой Олесей Владимировной, которая отныне является главной подозреваемой в деле об убийстве Александра Нахрапьева. – А в деле о покушении на жизнь самой гражданки Тимофеевой кто является главным подозреваемым? – Это был несчастный случай. В преступной халатности обвиняется истопник. Будьте уверены: он свое получит. Но к убийству гражданина Нахрапьева он не имеет никакого отношения. Потому что его в домике для отдыха на момент совершения преступления не было, – с явным сожалением сказал следователь. – Хоть в этом повезло, – усмехнулся Руслан. – Попрошу без комментариев, – поморщился Романыч. – Не отвлекайтесь, Руслан Олегович. Вы знали о том, что Тимофеева и Нахрапьев состояли в интимных отношениях? Соврать? – Не спешите отвечать на вопрос. Соседка Тимофеевой, Пуговкина Алевтина Петровна, показала, что между вами и Нахрапьевым на лестничной клетке второго этажа, где расположены их квартиры, состоялась драка. Это было… Э-э-э… Момент, у меня записано. – Романыч неторопливо стал листать дело. – Она в глазок, что ли, смотрела? Пуговкина? – со злостью спросил Руслан. – Внимание Алевтины Петровны привлек шум на лестничной клетке. Вы признаете этот факт? – Шум? Признаю! Ну, дал я ему в морду! – За что? – Мне не понравился цвет его галстука. – А может, вам не понравился букет, который он принес гражданке Тимофеевой? – Она что, и букет видела в глазок? Пуговкина? – Гражданка Пуговкина отмечает неоднократное посещение гражданки Тимофеевой гражданином Нахрапьевым. – Вы меня замучили всеми этими гражданами. Я-то не сижу в засаде у глазка сутки напролет, наблюдая за тем, кто приходит к молодой и красивой соседке. – Драка была, Свистунов? – Была, – неохотно признался он. Черт бы побрал эту Пуговкину! Ну, держись у меня, Алевтина Петровна! – Значит, вы ее ревновали? Тимофееву? Значит, они были любовниками? – Я им свечку не держал. – За что тогда били? – Для профилактики. Чтобы не пришлось держать. – Ну хорошо. Этот факт мы установили. Драка была. – Тогда, согласно вашей логике, подозревать в убийстве надо меня, а не Лесю. Я же ему морду бил. – У вас алиби. Вы в момент убийства были на работе, – с сожалением сказал Романыч. – Тому есть много свидетелей. Пошли дальше. Зачем вы отдали на экспертизу все баллончики, которые нашли в домике для отдыха в сумках присутствующих там женщин? Кстати, в одном обнаружен дезодорант, в остальных – лак для волос. Зачем вы это сделали? – Просто так. – Эксперт в недоумении. Что вы искали в баллончиках? – Ничего не искал. – А почему кричали: «Не трогать?!!» Если вы проводите параллель со случаем в Нахаловке… Я имею в виду следователя Мукаева, – поморщился Романыч. – То это не подтверждается. Мы имеем дело с отравлением угарным газом. – Это я уже понял. – Пошли дальше. Пистолет. Где вы видели его в последний раз? – В комнате отдыха, на столе, в белом полотенце. – Где вы видели его в последний раз до этого? – На столе у себя в кабинете. Без полотенца. – Кто его принес? – Следователь Мукаев. – Когда принес? – Я не помню точную дату. На следующий день после того, как мы ездили в Горетовку на труп. – Значит, незадолго до своего исчезновения. Я имею в виду его повторное исчезновение, и, судя по всему, окончательное, – с удовлетворением сказал Романыч. – Значит, оружие нашлось. А потом оказалось в бане, где отдыхала с любовником гражданка Тимофеева. В тот день, когда следователь Мукаев исчез повторно, его видели у дома, в котором проживает означенная гражданка. Этот факт мы тоже установили. Больше вопросов я к вам пока не имею. – Да куда уж больше! Пистолет и мотив! Но на нем отпечатки пальцев не той женщины, что лежит сейчас в районной больнице. – Она убила Нахрапьева и обтерла рукоять оружия тем же полотенцем. Потом подложила в шкафчик, в личные вещи гражданки Маркиной. – Значит, вам во что бы то ни стало надо доказать их связь. Нахрапьева и Леси. И найти повод для ссоры. Постойте-ка… Вы хотите доказать, что они поссорились из-за меня! – Не надо так волноваться, Руслан Олегович. Распишитесь в протоколе. – Не буду я под этим расписываться! – Я все записал слово в слово, как вы говорили. Да вы прочитайте. – О черт! Черт! И драку приплели! Черт его дернул! Но кто знал, что к глазку в этот момент прилипла Алевтина Пуговкина? Если бы Нахрапьева не застрелили, все ограничилось бы сплетнями. Но им надо на кого-то повесить труп. О черт! Он, стиснув зубы, расписался в протоколе. – Ну, вот видите, Руслан Олегович, как все легко и просто, – с удовлетворением сказал следователь. – И что вы, собственно, так разволновались? На днях мы проведем судебно-психиатрическую экспертизу гражданки Тимофеевой, которая наверняка признает ее невменяемой. Она ж память потеряла. Ей теперь лечиться надо. Долго лечиться. |