Книга Кара небесная, или Стикс-2, страница 70 – Наталья Андреева

– Пусть она тоже заходит, – напряженно говорит Свистунов.

– Предупреждаю: со мной много людей. Они вооружены.

– Я догадываюсь. Цирка не будет. Пусть она заходит.

Петр оборачивается и говорит кассирше:

– Заходи сюда.

Она неуверенно входит в калитку. Капитан разжимает руку и говорит той, что стоит рядом с ним на крыльце:

– Ну, все, иди. С богом.

– Я должна идти к ним?

– Да. Так будет лучше. Леся, поднимайся сюда.

– Диск, – одними губами говорит Зайцев.

Беременная женщина осторожно спускается со ступенек и идет к калитке. Там она сталкивается с другой, в недавнем прошлом так на нее похожей. Но прическа и заклеенная щека меняют все. Теперь их уже не спутаешь. Обе невольно вздрагивают и с ненавистью смотрят друг на друга. Потом одна выходит за калитку, другая идет к крыльцу. Капитан спускается на несколько ступенек и протягивает Зайцеву диск:

– Держи.

Петр двумя пальцами берет диск и говорит:

– У меня в машине ноутбук, я сейчас проверю, что на нем. Если обман…

– Проверяй, – усмехается капитан. – А то я дурак – выставлять фальшивку против твоих пушек.

Зайцев идет к калитке, садится в машину и берет ноутбук. Да, это оно. Дневники Саранского, формулы, расчеты. Он аккуратно вынимает диск, кладет обратно в пластик, прячет его за пазуху и говорит:

– Обмен состоялся. Мы едем в Москву.

Женщина сидит в другой машине. Он видит ее светлые волосы и напряженную шею. А шея у нее красивая, длинная. У этой шея красивая, у другой ноги. Ну и что? В жизни много красивых вещей, но, в сущности, все они бесполезны. Итак, обмен состоялся. Записи Саранского наконец-то у него, его любовница тоже. Это выгодная сделка. А капитан в проигрыше. Да уж, любовь – чувство неконструктивное. Мог бы выторговать себе, к примеру, новую машину. Счет в банке на кругленькую сумму. А выторговал бабу. Глупец!

Как только они выезжают за околицу, Зайцев звонит Ахатову. На часах ровно девять.

– Павел Эмильевич, диск у меня.

– Молодец!

– Я еду к вам в офис.

– Жду.

Десятый час

Уехали. Они остаются одни. Женщина какое-то время его разглядывает, потом напряженно спрашивает:

– Руслан, да?

– Я рад, что ты меня вспомнила! – весело говорит он.

– В голове еще туман. Надышалась этой дряни, – жалуется она.

– Ничего, пройдет. Нам тоже надо ехать.

– Мы сейчас в Р-ск?

– Да.

– Я рада, что ты меня вытащил. У нас были какие-то отношения?

– Какие-то.

– Я страшная, да? – Она трогает заклеенную щеку.

– Нормальная. Пройдет когда-нибудь. Ну, поехали. Время дорого. Мне надо заехать домой, кое-что взять. И тебе тоже. Нас больше не побеспокоят. Они получили что хотели.

– Что ты ему отдал?

– Так, пустяки. Фотографии, – врет он.

– Ты его шантажировал?

– Вроде того.

Он вешает на дверь тяжелый амбарный замок и прячет ключ под нижнюю ступеньку, как у них с мамой заведено.

Едут молча. Он думает о своем, она о своем. Правил вроде бы не нарушает, но из стоящей на обочине машины с синей полосой выходит сотрудник ГИБДД и поднимает черно-белый жезл, веля остановиться. Рядом стоит микроавтобус. Тоже они, гаишники. Облава, что ли? И на кого?

– Что за черт? – пожимает он плечами, но тормозит. Правил вроде бы не нарушал.

К нему тут же подходит патрульный, козыряет:

– Сержант Попов. Прошу выйти из машины.

– Свои, – подмигивает Руслан и достает из кармана служебное удостоверение, которое все еще при нем.

– Попрошу выйти, – настаивает сержант.

– Что за черт? – Свистунов зло хлопает дверцей. – Послушай, Попов…

В этот момент из микроавтобуса выпрыгивают четверо мужиков и бегут к нему. Он с удивлением узнает Серегу – старлея и трех других. Все из его отдела.

– Извини, Руслан, – бросает старлей и вдруг орет: – Руки за голову! Лечь лицом на капот!

– Серега, ты чего?

– Выполнять!

Он усмехается и грудью ложится на капот «Жигулей», давая себя обыскать. Из машины вытаскивают женщину. Ах, Петр Иванович! Бесчестный ты человек! Вот и верь после этого людям! Был, выходит, звоночек-то! Засада на шоссе твоих рук дело! Отпустил, называется! Ловкач!

– Серый, не надо руки выкручивать. Я сам поеду.

– При попытке бегства, а также сопротивления… – бормочет старлей.

– Ладно, какие счеты меж своими? Отметь в протоколе, что оружия и наркотиков при мне не обнаружено.

Их везут в Управление, где с ним беседует лично полковник. Начинает с внушения:

– Ты же понимаешь, Руслан, что это никуда не годится. Ты похищаешь из больницы подозреваемую в убийстве…

– Это не так, – возражает он. – Женщина, которую я увез из больницы, к делу отношения не имеет. То есть имеет, но проходит по нему свидетельницей. Потому что это Ольга Маркина.

– Как так? – удивляется полковник.

– Тимофеева – другая. Та, что была сегодня со мной в машине. Произошла ошибка. Они ведь похожи, и обе после того, как угорели, память потеряли. Вот их и перепутали. Тимофееву увез Ладошкин, а Маркину доставили к нам в районку. Теперь все сходится вплоть до отпечатков пальцев. Я говорю, что на пистолете, из которого убили Нахрапьева, ее отпечатки пальцев, Тимофеевой Олеси. Она поссорилась со своим любовником и застрелила его. Кстати, я уже давал показания по этому делу. В прокуратуре.

– Я в курсе, – отводит глаза полковник.

– И отказываться от них не собираюсь. Я готов выступить на суде свидетелем обвинения. Если таковой состоится.

– Вот как? – В глазах у полковника осуждение. – Что ж, это разумно. Значит, обвинение в похищении с тебя снимается. Если, конечно, она это подтвердит. Задержанная. Что является гражданкой Тимофеевой.

– Она сейчас дает показания.

«А ты, значит, шкуру свою спасаешь», – взглядом сказал полковник. А вслух:

– Если все так, как ты говоришь, мы подумаем о том, чтобы прекратить внутреннее расследование. Тем более что инцидент с дракой в ресторане исчерпан. Пострадавший забирает свое заявление. Он нам звонил.

– Так что? Я могу идти?

– Ну, раз ты увез из больницы не Тимофееву… Она добровольно с тобой поехала? Эта, как ее…