Книга Влюбленные безумны, страница 35 – Наталья Андреева

«Почему я не сказала ему „нет?“

– Мазурку ты тоже обещала Соболинскому? – спросил муж, когда очередной кавалер отвел ее к нему, как она попросила.

– Нет.

– Но он просил об этом?

– Я ему отказала.

– Значит, мазурку ты не танцуешь? Тогда идем!

Она покорно дала себя увести в другую залу, с возвышающимися над столами горами льда, из которых выглядывали горлышки бутылок шампанского и где все равно были слышны звуки начавшегося уже следующего танца.

– Как давно вы возобновили знакомство? – размеренно спросил Алексей Николаевич.

– Месяца два назад мы встретились в гостиной у графини Долли. Клянусь, это была случайная встреча!

– И как далеко это зашло? – продолжал допрос муж. По крайней мере, ей казалось, что это допрос.

– Между нами ничего нет, – еле слышно сказала она. – Я, как и обещала, не пишу ему и не ищу с ним встречи.

– А он? Он тебя преследует? – строго спросил граф.

– О нет! – она с досадой отказалась от предложенного лакеем шампанского. Алексей Николаевич тоже переждал, пока их оставят одних.

– Тогда почему вы ведете себя так, будто вы любовники? – спросил он, когда лакей с подносом отошел. – Не отпирайся, я заметил, как во время танца господин Соболинский нежно жал тебе руку, и, думаю, что не только я это заметил.

– Но я… Я не давала повода…

– Скажи, ты все еще любишь его? – требовательно спросил муж.

– Нет!

– Я услышал от тебя уже четыре «нет». Когда на все вопросы есть только один ответ, не значит ли это, что правду непременно хотят скрыть?

– Но… мне нечего скрывать…

– Мы немедленно должны отсюда уехать, – муж взял ее за руку, собираясь увести. – Сошлешься на недомогание. С беременными женщинами это случается.

В дверях появилась Аннета, делая им какие-то знаки. Алексей Николаевич с досадой отпустил ее руку. В залу вошел улыбающийся цесаревич.

– Так вот где вы прячете от нас свое сокровище, граф! А ведь я взял слово с Александры Васильевны, что на балу она непременно будет танцевать. Не откажите мне в удовольствии пригласить вас на мазурку, графиня? – учтиво поклонился он.

Александра на мгновение смешалась. По правилам бального этикета, она уже не могла танцевать мазурку, отказав Сержу. Но с другой стороны, отказ этот не был официальным, как и сами отношения между ними, она просто постаралась соблюсти приличия. Поэтому, присев в реверансе, Александра также учтиво ответила:

– Танец никому не обещан, поэтому я с радостью принимаю ваше приглашение, ваше высочество. Алексей Николаевич, я знаю, ты не танцуешь. Отдаю тебе на хранение мой веер, – прикрыла она шуткой свое смущение.

После чего протянула веер нахмурившемуся мужу и, положив пальчики на любезно подставленную цесаревичем руку, дала себя увести.

– Похоже, я помешал вашему объяснению с супругом, – внимательно посмотрел на нее Александр. – И объяснение это было не из приятных.

– Можно сказать, что вы мой спаситель, – улыбнулась она.

– Вам ведь не хочется так спешно покидать бал?

– Да, я очень люблю танцевать, – призналась она.

– Ну так танцуйте!

Она из жалости взяла для пары уныло стоящую у стены Екатерину Григорьевну. Та вспыхнула от радости. Соболинский со странным выражением лица смотрел, как Александра танцует мазурку с цесаревичем, но сам не танцевал.

– Вы не хотите обратиться ко мне с просьбой, графиня? – спросил во время танца цесаревич.

– Здесь? На балу? – попыталась она свести все в шутку.

– Быть может, вам нужно высочайшее покровительство?

– Вы знаете мое положение…

– Я еще раньше заметил, что беременность вам к лицу. Но вы меня неверно поняли. Если я вижу, что сердце понравившейся мне женщины занято, я отношусь к ее чувствам с пониманием. Считайте, что я ваш друг.

– Благодарю вас, ваше высочество.

– Скажите мне, как другу: могу ли я вам чем-нибудь помочь?

– У меня будет только одна просьба к вашему высочеству: позволить мне удалиться в имение, как только я почувствую, что более не смогу выполнять свои придворные обязанности.

– Я не буду настаивать на том, чтобы вы продолжали службу при особе моей супруги, как только вы того потребуете. Хотя, не скрою, мне всегда приятно видеть вас, графиня.

– Я благодарная вам за заботу, ваше высочество.

– Вы в любое время можете ко мне обратиться, как к другу, и ваше желание будет исполнено.

– Я это запомню.

Она присела в реверансе в ответ на его поклон, означающий благодарность за танец.

– Куда вас отвести, графиня? Обратно к мужу?

– Ах, нет! Отведите меня… – она оглядела залу, отыскивая в толпе знакомое лицо. – К Аннете Головиной.

– С удовольствием исполню вашу просьбу.

Оставив ее с Аннетой, цесаревич со свойственной ему доброй и несколько рассеянной улыбкой удалился. Александра была рада, что ошиблась в нем. Он оказался человеком порядочным и благородным, что же касается красивых женщин, за которыми можно поухаживать, то их здесь и без нее хватает.

– Все только и говорят о тебе, – шепнула Аннета. – Ты затмила всех своей красотой.

– К сожалению, я должна уехать.

– Ни в коем случае!

– Но муж на этом настаивает.

– Я видела, как он удалился во внутренние покои с одним из сенаторов. Это означает, что Алексис передумал, и вы остаетесь на ужин.

– Не откажите мне в удовольствии пригласить вас на котильон, графиня? – раздался вдруг рядом знакомый голос.

Она вздрогнула. Соболинский опять здесь, подле нее!

– Или вы уже кому-то обещались? Вы сегодня забывчивы, не взгляните ли в свою бальную карточку?

Аннета с натянутой улыбкой соединила их взглядом. Александра была вынуждена открыть свою бальную карточку, хотя и так знала, что танец, который он просит, свободен.

– Благодарю вас за приглашение, сударь, – вымученно сказала она, – которое я с радостью принимаю.

– Так вы непременно запишите, графиня, что танец за мной. Мне бы не хотелось еще одной такой ошибки.

Он поклонился и отошел.

– Ты же говорила, что едва знакома с господином Соболинским, – заметила Аннета.

– Так и есть.

– Берегись его, это человек опасный.

– В чем же его опасность? – стараясь казаться рассеянной, спросила она.

– Он известный любитель красивых женщин, которых, добившись цели, бросает без сожаления. Впрочем, я думаю, что ты благоразумна. Господину Соболинскому ты не по зубам. Если же он будет продолжать в том же духе, то рискует вскоре покинуть столицу. Однако же пора ужинать?