Книга Все оттенки красного, страница 47 – Наталья Андреева

Веригин даже вздрогнул. Какие нелепые мысли лезут в голову! Получается, что он тоже попадает в круг подозреваемых. Но ведь никто не знает, что существует некая папка, так заинтересовавшая старого искусствоведа. И хорошо было бы, если бы так и не узнал.

— Все присутствующие должны переобуться, — хмуро сказал вновь спустившийся со второго этажа к обитателям дома капитан Платошин.

— Это еще зачем? — удивленно поднял брови Эдик. Платошин покосился на красавца и аж поморщился — хорош мерзавец! Но сволочь отменная. И сказал, обращаясь ко всем сразу:

— Надеюсь, у всех имеется вторая пара обуви?

— Не у всех. Я здесь не живу, — сообщил корнет Оболенский.

— Тогда вам придется попросить у брата тапочки.

— Да? И в них я поеду домой, в Москву?

— Ничего, в машине ваших ног никто не увидит.

— А если я на электричке приехал? — усмехнулся Эдик.

— Хватит словоблудием заниматься, господин Оболенский, — еще больше нахмурился капитан. — Вы, да на электричке! Переобувайтесь.

— А что, собственно, случилось, — засуетилась вдруг Олимпиада Серафимовна. — Кому понадобилась наша обувь?

— Преступник оставил в комнате следы, — сообщил старший оперуполномоченный.

— Так ее все-таки убили! — ахнул Веригин.

— Все-таки? — тут же вцепился в него капитан.

— Ну, она последнее время была такой подавленной, что я, было, подумал… И наш последний разговор…

— О чем был последний разговор?

— О картинах. О покойном Эдуарде. Голубушка Нелли Робертовна очень переживала. Простите, мне тоже надо снять обувь?

— Да.

— Но я все это время был в саду, — запротестовал Веригин. — Я не имею никакого отношения к ее смерти! И мужской обуви моего размера в доме нет. У меня небольшая нога.

— Придумаете что-нибудь.

— Как же я поеду домой?

— А вы разве домой сегодня ехать собрались? А как же комната, которую вам приготовили?

— Да, но при сложившихся обстоятельствах…

— Я рекомендую вам остаться. До завтрашнего дня. Завтра мы точно будем знать, кто из присутствующих был в комнате потерпевшей и раздавил ногой ампулу. Кстати, как наша больная?

— Кажется, Нелли вызвала к ней медсестру. Еще вчера, но девушка отчего-то еще не приехала, — пожаловалась Олимпиада Серафимовна.

— Медсестру? Какую медсестру? — сразу заволновалась Наталья Александровна.

— Ту, что ухаживала за Марусей в больнице.

— Но зачем же? Разве мы сами не можем? Это наш долг ухаживать за больной родственницей. Маруся нам не чужая.

— Мама, а когда другая бабушка, не Липа, болела, ты сказала, что заплатишь любые деньги сиделке, лишь бы не отравлять свою жизнь видом чужих болезней, — невинно заметил Егорушка.

— Егор! — тут же взвизгнула Наталья Александровна. — Ну, сколько можно!

После краткой паузы заговорил Эдик:

— Зато теперь можно сэкономить на похоронах. Отпоем всю семейку разом и покончим с этим. Бабушка, ты теперь глава семьи, вот и займись.

Олимпиада Серафимовна испуганно заморгала, Наталья Александровна хмыкнула, а Егорушка отчаянно сказал:

— Почему живут такие люди? Ведь тетя Нелли была такой хорошей! Разве она денег тебе не давала, Эдик? Разве не оценивала вещи, которые ты продавал?

— Какие вещи? — насторожился капитан.

— Так, фамильные побрякушки, — жеманно пожала плечами Вера Федоровна. — Право, не стоит. Это я просила сына продать их. Ведь у нас было так плохо с деньгами!

— А вы богатое наследство получили? — внимательно посмотрел на нее старший оперуполномоченный. — Когда?

— Ах, это было так давно! Ничего уж и не осталось.

— А какие-нибудь наиболее ценные вещи из вашего наследства можете назвать?

— Ну, к чему? Все потеряно безвозвратно!

— А кто были ваши родители? — не унимался капитан.

Вера Федоровна тихонько всплакнула:

— Как больно об этом вспоминать! Они погибли в сталинских лагерях, а я осталась сиротой. Круглой сиротой.

— А какого вы, простите, года рождения?

— А почему я должна при всех говорить о своем возрасте? Я женщина, поймите, господин капитан.

— Да, конечно. Я вас понял, Вера Федоровна. Впрочем, все это и узнать нетрудно. Я так думаю, что… А это еще кто?

От ворот по тропинке, неуверенно оглядываясь, шла девушка с чемоданчиком в руке. С такими врачи «скорой» приезжают к пациенту, храня в них все необходимое для того, чтобы оказать первую медицинскую помощь.

— А вот и медсестра! — облегченно воскликнула Олимпиада Серафимовна. — Весьма кстати! Нам всем понадобится медицинская помощь, если все это будет продолжаться!

— Здравствуйте, — вежливо кивнула девушка, поднимаясь на веранду. — Мне вчера звонила Нелли Робертовна. У ворот милицейская машина. Откуда? У вас что-то случилось?

— Убийство, — хмуро сказал капитан.

— Как? Значит, я опоздала? — медсестра обвела глазами присутствующих. — Ее все-таки убили!

— Простите? — тут же подошел к ней оперуполномоченный. — А вы что об этом знаете?

— Я все расскажу!

— Как вас зовут?

— Валя.

— Откуда вы знаете, Валя, что Нелли Робертовну Листову собирались убить?

— Нелли Робертовну? Почему Нелли Робертовну?

— А кого?

— Я… Простите. Я не совсем поняла. Простите.

— Нет уж, девушка, вы договаривайте. В этом доме уже два трупа: хозяина и хозяйки.

— Хозяйки? То есть, прежней хозяйки? Нелли Робертовны? Ох! Я не то подумала. Простите, мне надо к больной.

— Маруся у себя в комнате, — с усмешкой сказала Наталья Александровна. — Направо по коридору, вторая дверь.

— Разрешите мне пройти? — медсестра просительно посмотрела на оперуполномоченного.

— Хорошо, проходите.

Девушка торопливо пересекая веранду, направилась к двери в дом.

— Странные дела здесь творятся, — обратился к присутствующим капитан. — Но я разберусь.

— Сделайте одолжение, — рассмеялся Эдик. — А то я тоже начинаю опасаться за свою жизнь.

В комнате у Майи

— Маруся? Ты не спишь?

— Кто здесь?

— Валя, медсестра. Ты меня помнишь?

— Вы?

— Мне Нелли Робертовна позвонила и просила приехать. Ты еще ничего не знаешь?

— Что не знаю? Там, в коридоре, все время какой-то шум. Люди ходят, кажется, мужчины. Много мужчин. Георгий Эдуардович умер, а у Эдика совсем другие шаги. Я точно знаю, что это не Эдик.