Онлайн книга «Высокий блондин на белой лошади»
|
Ты достаешь из портмоне купюру и протягиваешь ему. – До Речного? – деловито спрашивает, водитель. – Нет. Я же сказал, что мне никуда не надо. Можем здесь поговорить, а можем и в кафе пойти. – Да ты кто такой? – сердится водитель. – Вот мои документы. Ты достаешь из кармана журналистское удостоверение. Он внимательно читает все, что там написано. Потом спрашивает: – А что случилось? Почему вдруг телевидение? – Я веду независимое журналистское расследование. В двух словах: моя соседка зарезала любовника. – Бывает, – сочувственно говорит он. Сразу ясно: хороший человек. – Но я не верю, что это она. У меня такое ощущение, что ее подставили. – Бывает, – откликается он. Похоже, это его любимое слово. Профессиональное. Клиент, сидящий в машине рассказывает что-то, а чтобы не перебивать его и одновременно выразить сочувствие, лучшего слова и не найти. Время от времени надо говорить «бывает», и тот, кто всегда прав, остается доволен. Что ж, профессионал всегда поймет профессионала. Ты сразу берешь быка за рога. – К тебе недавно из милиции приходили. – Бывает, – охотно соглашается он. – Спрашивали насчет одного пассажира. Пятница, вечер, рейс из Гонконга. – Бывает, – заметно оживляется твой собеседник. – Соколенко Андрей Николаевич. Хотя я не думаю, что они представляются. – Бывает, – не соглашается с тобой водитель такси. Слово оказалось универсальное. Оно может выражать все что угодно. И несогласие в том числе. – Тебя спрашивали, вез ли ты его и, если вез, то куда. Тут ты называешь адрес, который записан у тебя в блокноте. И подчеркнут один раз. Водитель такси смотрит на тебя грустно. И молчит. В твоем сердце еще теплится огонек надежды. – Так что? – спрашиваешь ты. – А что? Похоже, к диалогу он не способен. Ты вынужден его подтолкнуть. – Ты показал, что в половине восьмого он был у тебя в машине. – Ну. – Это правда? – Бывает. – Неудачно. На этот раз неудачно. Не попал. Я понимаю: он тебе заплатил. Скорее всего. Но я могу дать больше. – За что? – удивляется водитель такси. – За правду. – Видишь ли, мужик, – вздыхает он. – Ты, конечно, можешь заплатить. А я, конечно, могу взять твои деньги… – Сколько? – Ты вновь демонстративно достаешь портмоне. Он грустно смотрит на зеленые купюры, которые ты весьма выразительно перелистываешь. Американские президенты: избранное. И вздыхает: – Я честный человек. Что заработал, то мое. Беру, как все. По таксе. – Ну? – Дело в том, что я и в самом деле его вез. И такая грусть в его взгляде! Такая тоска! Адресованная американским президентам. Ведь можно взять у тебя денег и поехать домой, к семье. Заработать, не напрягаясь, лишний выходной день, а то и несколько. Но он, похоже, честный человек. Чутье подсказывает тебе, что это именно так. – Хорошо, – киваешь ты. – Вез. Расскажи в подробностях. – А чего там рассказывать? Рассказывать особо нечего. Ну, приземлился самолет. Ну, прошли они таможню. Пассажиры. И стали выходить. Из здания. Он подошел. – Вещи при нем были? – Вещи? Да. Сумка. – Спортивная? – Да. Баул с вещами был. И дипломат. Ну, типа. – Понятно. Как он выглядел? – То есть? – Нервничал, волновался? Быть может, торопился? – Ты, мужик, странный. Кто ж не торопится? – И кто ж не нервничает. – Бывает, – охотно откликается он. – Значит, ничего необычного? – Все как всегда. – И оплата, как всегда? – Конечно! Я ж говорю: по таксе. – А как насчет времени? – У меня радио работало. «Музыка, – говорю, – не мешает?» Он кивает: нет. А я всегда слушаю канал «Ретро FM». Ностальгия у меня. По прошлому. Мысленно ты прикидываешь: а вы почти ровесники. Ему к сорока. И тут же в мыслях выстраивается его нехитрая биография. Возможно, высшее образование. Возможно, тоже инженер. Возможно, работал на заводе. Когда сократили, занялся извозом. Жена, дети. Обожает ансамбль «АВВА» и «Машину времени». Как же все плохо-то! – Каждый час они говорят время. – Это на всех каналах. – Ну да. Он сел ко мне в машину где-то в половине седьмого. Туда-сюда, пробки. А может, и не было. В половине восьмого так и сказали. Мол, в столице девятнадцать тридцать. Вроде я его в это время к дому подвез. Он вышел. – И? – И все. Домой пошел. – С дипломатом? – Конечно! И с сумкой. Ничего. Пустой номер. – В машине о чем говорили? – Я ж сказал: музыку слушали. – Значит, оба молчали, – констатируешь ты. Он в ответ кивает. И тут пусто. Лицо у тебя унылое. – Да что случилось-то? – спрашивает водитель. – Если бы я знал! Ладно. Значит, ты сказал правду. – А зачем мне врать? – искренне удивляется водитель. – Сколько я тебе должен? – Так ты ж уже заплатил! – Ах да! Ты открываешь дверцу, чтобы вылезти из машины. – Постой, мужик, – окликают тебя. – А? Что? – А сдачу? Я на столько не наездил. Усмехаясь, он протягивает тебе купюру, достоинством в пятьдесят долларов. – Это тебе, – говоришь ты, отталкивая его руку. – За честность. – Никогда не думал, что на этом можно заработать, – удивляется он. – Скорее, наоборот. Прогоришь. С тем же унылым выражением лица ты бредешь к своей машине. Так где же зарыта собака? Выходит, он ни при чем? Ее обожаемый шеф? А как же романтический ужин при свечах? А женщина в пальто Дианы Кузнецовой? В голове у тебя каша. Ты понимаешь только одно: тебе надо ее увидеть. Рыжую соседку. Чтобы еще раз убедиться в том, что эта женщина не умеет лгать. …Наконец он настал. Час вашего свидания. Увы! В комнате вы не одни! Что неудивительно: эта женщина находится под следствием. И то, что вам устроили, называется не свиданием, а очной ставкой. Ты должен либо подтвердить, что она преступница, либо опровергнуть это. Разговор не складывается с самого начала, потому что она язвит. Тарас, она тебе не доверяет. А по глазам ее видно, что ты ей безразличен. Ты далек от ее идеала. А идеал ее предал. Ее и ее идеалы. Господи, какой бред! Все безнадежно! Все! |