Онлайн книга «Гробница Наполеона»
|
— Нахал! (Вроде бы шлепок. Любовные игры.) — Достаточно? (Голос Грушина.)» Ах, да! Артем спохватился. Это уже не на пленке. Грушин держит палец на кнопке, вопросительно смотрит на него и спрашивает: — Достаточно? — Да. Выключи. Щелчок. Вновь голос Грушина: — Тема, ты в порядке? — Вполне. Значит, с таким материалом, как я, можно работать… — Ну-ну. Успокойся. — Кто это снимал? И кто записывал? — Я. — Зачем? — Думал, авось пригодится. Разумеется, это копии. Есть еще оригиналы. — А если Ольга узнает? — Я человек осторожный. Пленки хранятся не здесь. Эти копии я сделал специально к сегодняшнему вечеру. Для тебя. Мы же друзья! И родственники. Мне хотелось немного придержать Ингу. Если вдруг она до тебя доберется. — И ты специально меня позвал, чтобы… — Порок должен быть наказан. Добродетель торжествует. — Ты, что ли, добродетель? Артем тяжело поднялся с кровати. Посмотрел на Грушина в упор, тяжелым взглядом и спросил: — У тебя водка есть? — Где? Здесь? А тебе не хватит? — Ладно. Там, в каминном… зале. Еще есть. Я пойду. — Тема… — Не мешать! Не сметь мне мешать! И он кинулся к двери. Как только Артем выскочил в коридор, Даниил Грушин расхохотался. Вот оно, начинается! Потом осторожно вынул видеокассету из магнитофона и то же самое сделал с диктофоном. Меры предосторожности надо соблюдать. Ольга не имеет привычки шарить в вещах мужа, но, как правильно говорится, береженого Бог бережет. И Даниил Грушин стал уничтожать пленки. Они свое дело сделали. И в это время… В это время пробило полночь. Грушин бросил взгляд на часы и машинально подумал: «Полночь…» Ольга дала время до полуночи? И что? Ничего не изменилось. Мир не изменился. Все идет, как идет. Согласно его планам. Даниил Эдуардович Грушин нежно посмотрел на мертвых красавиц и подмигнул Вивьен Ли: «Кажется, мы победили. Теперь все у нас будет хорошо…» …В это время Валентин Борисюк был на втором этаже. Бродил, толкаясь в двери, и искал, чертыхаясь, чем бы перерезать ремень. И как перерезать. Мысль работала с трудом. Разумеется, надо было воспользоваться бритвенным прибором. Но легко сказать! Это же ремень! Кожаный ремень, прочный. Когда пробило полночь, он это услышал. Внизу, в гостиной, раздался мелодичный звон. Потом еще какой-то звук, которому Валентин Борисюк не придал значение. Потому что его занимала только проблема связанных рук. Наконец он решился и толкнулся в каминный зал. Там сидели Сид, Инга и Прасковья Федоровна. Инга невольно вскрикнула. — О боже! Он их убил! — взвизгнула Прасковья Федоровна. — Даню и бизнесмена! — Чем? — и Валентин показал, что руки у него до сих пор связаны. — Реутов с Грушиным выясняют отношения. У него в спальне. А я… Ну, будьте вы людьми! Развяжите! У меня уже кровь не циркулирует! Сами бы попробовали! — Мать? — нерешительно посмотрел Сид на Прасковью Федоровну. Пусть она решает. Она умная. — В самом деле, — сказала вдруг Инга. — Человек же мучается! — А как ты оттуда выбрался? Из сортира? -подозрительно спросил Сид. — Дверь-то заперта! — Они забыли ее закрыть. Ну? — и Валентин поочередно посмотрел на обеих женщин, взывая к их природной чувствительности. — Хорошо, — кивнула Прасковья Федоровна. — Сид. — Как скажешь, мать. И плейбой встал, подошел к Борисюку и стал раскручивать ремень. — В самом деле, — сказала Прасковья Федоровна. — Пока с нами Сид, ничего не случится. Освобожденный Борисюк стал разминать затекшие руки. В это время на пороге каминного зала появился Артем. Несколько минут он взволнованно ходил по коридору на третьем этаже. Мысли путались. В голове всплывали обрывки фраз. Самых обидных из прослушанного только что диалога. В это время пробило полночь. Артем слышал, как били часы в гостиной, на первом этаже. Это его словно подтолкнуло. Он решительно спустился по лестнице и прошел в каминный зал. Увидев его, Инга невольно вздрогнула: — Что случилось? — Наконец-то! — воскликнула Прасковья Федоровна. — А мы уже начали за вас переживать. Между прочим, у нас новость! Пока вы отсутствовали, эта прелестная девушка призналась нам с Сидом, что она — шантажистка! — Замолчите! — зло сказала Инга. — А разве не так? Сид? — Именно, — кивнул плейбой. — Призналась. Артем подскочил к столу и схватил графин с водкой. Плеснул в рюмку, руки у него подрагивали, и водка пролилась на скатерть. Он выпил залпом и сказал, обращаясь к Инге: — Нам надо поговорить. Срочно. — Тебе Грушин что-то сказал? На тебе лица нет! — А на тебе… Пойдем. Не здесь. Он подошел и цепко схватил Ингу за руку. Та поднялась. Артем чуть ли не силой потянул ее к дверям. — Ой, как интересно! — всплеснула руками Прасковья Федоровна. И окликнула его: — Эй! Товарищ! Руководитель! А нас вы, что же, оставляете наедине с убийцей? У него, между прочим, руки теперь развязаны! — Да пошла бы ты… — сквозь зубы сказал Реутов. — Ну надо же… — упавшим голосом сказала Прасковья Федоровна. — А на вид такой приличный господин… Артем и Инга покинули каминный зал. Дверь осталась открытой. — У него проблемы с бабой, — заметил Валентин Борисюк. — Она оказалась не только шлюхой, но и шантажисткой. Реутов влип! — Скажите пожалуйста! — покачала головой Прасковья Федоровна. — Значит, Инга шантажирует этого господина? Вот вам и пара! А вас кто? — Вообще-то шофер. То есть деньги брал Ваня. Но не исключено, что делился и с Ингой. — Скажите пожалуйста! Но тогда получается путаница. Кого шантажировала Кира? — А разве не вас? — пристально глянул на нее Валентин. — Разве не она за вас книжки писала? И под угрозой разглашения тайны вытягивала деньги на наркотики? — Какие еще деньги? Какие наркотики? Пардон, но меня никто не шантажировал! — Но кто же тогда шантажируемый? — растерянно спросил Борисюк. И тут… случилось неожиданное. На вопрос Валентина ответил Сид. — Я, — сказал он и добавил: — Прости, мать. Прости. Даниил Грушин, стоящий в открытых дверях каминного зала, при этих словах улыбнулся. Наконец-то! ЧЕРВИ: ШЕСТЬ, СЕМЬ, ВОСЕМЬ… После полуночи |