Книга Муж за алиби, страница 33 – Наталья Андреева

— Это же так дорого! — усмехнулся он.

— Ничего, — Вера коварно улыбнулась. — Я ведь рассчитываю всю оставшуюся жизнь получать с них неплохие дивиденды. Твою верность. К тому же теперь я могу многое себе позволить.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Вдова покойного ко мне благоволит. Представляешь, я теперь в должности генерального директора фирмы! С правом подписывать все документы!

— Но это же… Как Марго на такое пошла?

— Она просто растерялась. Ведь при живом муже ей никогда не приходилось думать о таких грустных вещах, как бизнес, деловая встреча, совещания, необходимость подписывать документы. Теперь же Марго с удовольствием переложила все это на мои хрупкие плечи.

И Вера поправила тоненькую бретельку свадебного платья, сползшую с плеча. Не хрупкого, а скорее, просто худого. Никита подумал, что хрупкие плечи могут принадлежать только беззащитной женщине, а не этой акуле. Как она все завернула!

— Вера, ты сделала глупость. Я тебе это со временем докажу.

— Хватит сантиментов. Вернемся к разговору, который состоялся у нас первого августа, — жестко сказала Вера. — Сегодня я вновь делаю тебе предложение. Посчитаем, насколько оно выгодно?

— Ну давай, попробуем.

— Во-первых, я дам тебе алиби. Поднесу на блюдечке. И продавщица заберет свои показания. Скажет, что не уверена в том, это был ты или не ты. Даже если состоится опознание, она будет мяться и в итоге скажет, что, скорее всего, ошиблась. Во-вторых, ты решишь проблемы с квартирой и станешь наконец москвичом. В-третьих, как твоя жена я больше не смогу быть свидетелем. Как лицо заинтересованное. И в-четвертых…

Она замолчала, выдержав торжественную паузу.

— Ну-ну?

— Мой свадебный подарок.

— Разве они еще не кончились? Я думал, твоя шкатулка пуста.

— Нет, милый. Поскольку я теперь генеральный директор, то моя должность в магазине «Товары для офиса» освободилась. Это большой, хороший магазин. Ты сам знаешь, что там можно сделать солидный оборот. А раз я генеральный директор фирмы, то и людей нанимаю тоже я. Место пока придержала, хотя желающих хватает. Тысяча двести долларов в месяц — это хорошая зарплата. Плюс премиальные и двойная зарплата в конце года, когда неимоверно взлетает уровень продаж, — она перевела дух.

— Ну-ну?

— Как тебе в двадцать шесть лет стать директором большого магазина? Разве не блестящая карьера? Я смогла добиться этого, когда мне было за тридцать.

— А что сотрудники скажут? А Марго?

— Марго предоставь мне, а недовольных сотрудников, которые будут распускать слухи, мы просто-напросто из офиса уберем. Представляешь, какие деньги мы сможем вынуть из фирмы, если будем работать на пару?

— С такой хваткой, как у тебя, Вера? Да уж!

— Я жду ответа.

— Когда?

— Сегодня. Сейчас.

— Разве у меня есть выбор?

— Нет. Тебе надо было согласиться сразу. Но теперешняя ситуация мне даже на руку. Я стала еще сильнее, чем была.

«И это правда», — подумал он, вынужденный согласиться с ее расчетами. Оперативник, приходивший сегодня домой, уже пообещал, что спокойной жизни не будет. Наверняка он зайдет к участковому. Хозяева, получившие на свою голову проблемы, попросят жильца съехать. А куда съезжать? А к Вере — это выход.

— Хорошо. Я согласен. Когда мы подадим заявление в ЗАГС?

— Уже подали.

— Что?!

— Еще один сюрприз. Как видишь, милый, со мной не соскучишься. Знаешь, я после того, как сделала тебе предложение, настолько была уверена в твоем согласии, что пошла в ЗАГС и подала заявление.

— Без меня?! Разве это возможно?!

— За деньги возможно все. Наше бракосочетание состоится первого сентября в двенадцать часов дня. Я думаю, что свидетельство о браке уже готово.

— И ты не сказала мне, что подала заявление!

— А зачем? Что я сделала не так? И разве я ошиблась в своих расчетах? Разве первого сентября мы не будем вместе стоять посреди парадного зала Дворца бракосочетания и слушать торжественную речь, обращенную к вступающим в законный брак? Твоя задача только делать то, что я заранее спланировала, то есть выполнять мои распоряжения.

— Всю жизнь?

— Ты привыкнешь, и сам потом не захочешь никуда уходить.

— Ты много на себя берешь, Вера.

— Такая уж я есть.

— Значит, первого сентября, — задумчиво протянул Никита. — И выбора у меня нет.

— Не переживай, милый: все будет скромно, без лишней помпы. Поездка в ЗАГС с двумя свидетелями, венчание в маленькой церкви, потом ужин в ресторане. Персон на десять, не больше. На подготовку такого торжества уйдет немного времени. Десяти дней хватит вполне. Будут только самые близкие мне люди.

— А мне? — напомнил Никита.

— Ах, да! Есть же еще твои родители! У меня вскоре появится свекровь!

— И свекор.

— Надеюсь, они не слишком часто будут нас навещать?

— Какая же ты…

— Эгоистка? Поверь, нам будет хорошо вместе. Прежде чем ты поцелуешь свою невесту, одна маленькая формальность.

— Какая? — насторожился он.

— Мои гарантии. Бери бумагу, ручку и пиши.

— Писать что?

— Я продиктую. Кстати, папка на столе, я уже все приготовила. Можешь положить ее на колени, чтобы удобнее было писать, можешь сесть за письменный стол. Как тебе лучше.

Он устроился в кресле и приготовился писать. Никита все еще находился в состоянии легкого шока. Как же ловко Вера загнала его в угол! Сейчас надо сделать так, как говорит она, а потом все хорошенько обдумать.

— Диктуй.

— «Я такой, такой-то, признаюсь в том, что такого-то числа, такого-то года убил своего кредитора Владимира Иосифовича…»

— Вера! Да ты с ума сошла! Я никогда такого не напишу!

— Напишешь, милый. Напишешь. Иначе никакой свадьбы и никакой директорской должности. Вместо этого тюрьма. Ты еще сомневаешься в том, что я тебя туда упрячу?

— И это называется любовь? — жалко усмехнулся он.

— Да. Потому что в борьбе за нее все средства хороши.

— Даже убийство?

— Пиши. Я жду.

Рука немного дрожала, когда он вывел первую строчку. «Я, Намин Никита Борисович, признаюсь в том…»

— Написал?

— Да.

— Пиши дальше. «После того как Вера Александровна Алмазова оставила нас вдвоем в ресторане «Патио-пицца», между мной и моим кредитором произошла бурная ссора». Показания официанта у них, должно быть, уже есть, это мне на руку. Дальше пиши: «Потом Владимир Иосифович вышел в туалет, и я подложил ему в бокал с вином две таблетки снотворного».