Онлайн книга «Парижская тайна, или Истина в вине»
|
– Времени у нас полно, – вздохнул он. – Так что рассказывай. Мне хорошо думается под твою пустую болтовню. – Но эти вина надо было сначала доставить на побережье, а потом уже морем – в Англию. Путь неблизкий, и португальское сухое вино его не выдерживало. Оно портилось. Вот в него и стали добавлять бренди. А назвали новый напиток «Порто». У нас называют портвейном, но это совсем не то. В Англии к портвейну было особое отношение. Родители покупали бутылку при рождении ребенка, чтобы открыть ее в день его совершеннолетия, через 21 год, – щебетала девушка. – В его производстве есть особенности: собранный виноград помещают в огромные емкости из камня или гранита. Его давят босыми ногами и по сию пору. Человеческие ноги – это лучший пресс, между прочим. Они способны раздавить кожицу, но горькие зернышки остаются целыми. Лучшее вино – конкретного года сбора урожая. Видишь надпись? «Vintage Port». Ого! Вот это я выцепила! Глаз-алмаз! 1878! Это же раритет! У Дмитрия Александровича здесь целое богатство! – Да, вижу, – рассеянно откликнулся Михаил, занятый своими мыслями. Раритет раритетом, но как отсюда выбраться? Поискать инструмент? Топор или молоток? Отвертку? Он стал оглядываться. – Такое вино производят всего три-четыре раза за десятилетие, – с уважением сказала Ника. – Когда урожай достаточно большой. Два года выдерживают в бочках, потом разливают по бутылкам. В них оно за десять-двадцать лет теряет жесткость и приобретает изысканный сладкий фруктовый вкус и неповторимый аромат. 1878! Ты подумай! Интересно, каково оно на вкус? – Возьми да попробуй. – Ты что!!! Ты знаешь, сколько это стоит?!! – Не дороже, чем твоя разбитая коленка. – Это вино перед дегустацией надо декантировать некоторое время, – с сомнением сказала Ника. – Что делать? – Открыть за некоторое время до того, как подавать к столу, балда! Дать ему возможность пообщаться с кислородом, чтобы раскрылись его лучшие качества. – Времени у нас много, – тяжело вздохнул он. – Так и быть: декантируй. Воронов не обеднеет. – С ума сошел! А если оно не успеет раскрыться? Если мы раньше отсюда выйдем? – Ты предлагаешь мне ради того, чтобы оценить вкус «Порто», торчать здесь до завтрашнего дня? – съязвил он. – Оно того стоит, – пожала плечами Ника. – По истории тебе – пять баллов. По всем остальным предметам двойка. Ты не понимаешь, что происходит! Дай сюда! – Он отобрал бутылку и засунул ее обратно в шкаф. – Осторожнее! Что ты ее так трясешь! Ей же больше ста лет! – Да потому что это всего лишь вино! А там, наверху, бойня! Люди гибнут. Если, конечно, Воронов не образумился. И Сивко не спятил. А твоего отца… – Он осекся. – Что ты сказал? Что с папой? – насторожилась Ника. – Среди охранников замка есть люди? – Они все – люди. – Я говорю не о профессиональных убийцах. У Зигмунда были с кем-нибудь дружеские отношения? – Папа добрый. Он ни с кем не ссорился. – Я имею в виду не ссору, – с досадой сказал он. – Я имею в виду дружбу. Чтобы его приняли в качестве парламентера. Переговорщика. Может, он дружил с деревенскими? – Я-то откуда знаю! Может, и дружил. – Неужели ситуация такая безнадежная! Михаил взлетел по ступенькам и плечом надавил на дверь. Бесполезно. Он еще в первый раз заметил, что дверь надежная. На совесть делали. Со злостью пнул ее ногой. – Давай, я тебе помогу, – сказала снизу Ника. – Обойдусь. – Он спустился вниз. – Помощница! Вес бараний, мозги куриные. Толку-то от тебя? – Он все еще на нее злился. Кто виноват, что они очутились в таком положении? Ника! – Топора здесь, разумеется, нет. – Только штопор. – Штопор? А ну, дай! Он выхватил у нее штопор и вновь поднялся к железной двери. Может, удастся что-нибудь сделать с замком? Штопор был слишком толстый, в замочную скважину не лез. Но попыток Михаил не оставлял. Надо же что-нибудь делать! Не сидеть же сложа руки? – Здесь есть другой выход? – крикнул он. – Ты не в курсе? – Вряд ли. Зато мы можем открыть бутылку. – Да уж, это плюс. Сидеть здесь и пить. – Все не так скучно. Он вновь спустился вниз. Сказал со вздохом: – Незабываемое «Порто», неповторимое «Бордо». И незабываемые выходные. Дмитрий Александрович, я снимаю перед вами шляпу! Вы гений, а я лох! Ника, открывай бутылку! Нам надо выпить! – Только не «Порто». Я «Бордо» открою, его здесь полно. – Что угодно. А лучше бы водки. – Водки нет. Есть коньяк. – Давай. Она встала и пошла вдоль ряда винных шкафов. – Жаль, закуски нет, – прокомментировал он. – Сопьемся мы здесь с тобой. Надо успокоиться, Миша. Ты в винном погребе, в компании красивой девушки. Об этом можно только мечтать. Сейчас мы выпьем и займемся любовью. – Еще чего! – фыркнула Ника. – Неужто ты мне откажешь? После того, что между нами было? – Ты обманщик! – Спорим, часа через два тебе будет на это наплевать? Ты посмотри на эти запасы спиртного! – Я не буду пить. – Будешь. От скуки. Все в мире глупости делаются от скуки. Людьми, которым больше нечем заняться. От скуки влюбляются, от скуки разводятся, от скуки ложатся в постель с малознакомыми мужчинами. – И не мечтай! – Уж и помечтать нельзя, – надулся он. – Что ты там копаешься? Тащи скорее выпивку! Я начинаю скучать, сейчас буду делать глупости. – Я выбираю. Ах, сколько здесь всего! Вот это возьму! Она вернулась к столу с двумя бутылками: вино и коньяк. – Где-то здесь были бокалы, – сказал он, поднимаясь. Бокалы нашлись. Ника ловко открыла бутылки. Разлили вино и коньяк, Михаил поднял свой бокал: – Ну, за скорое освобождение! Они чокнулись, Ника пригубила вино, а Михаил сделал основательный глоток из своего бокала, где затаил до поры до времени все свои немалые градусы ароматный коньяк, после чего сказал с чувством: – Дмитрий Александрович – гуманный человек. Мог бы и свет выключить, чтобы нам было страшно. А мог бы и пристрелить. Чтобы долго не мучились. – Дурацкие шутки! – вздрогнула Ника. – Это не шутки, – серьезно сказал он. – Мы же свидетели. – И зловеще: – Мы слишком много знаем. Нас надо прикончить. Я понял: он хочет уморить нас голодом. Мы будем пить, пить, пить… Потому что есть нечего. И в конце концов умрем. От отравления алкоголем. – Перестань! |