Книга Пристрелите нас, пожалуйста!, страница 38 – Наталья Андреева

– Вот с этого момента поподробнее, – велел Иван Петрович. – Итак, ты узнал, что твоя мать вовсе не сольфеджио преподает, а моет грязные тарелки в доме ужасной, как ты сказал, женщины, которая относится к ней, как к половой тряпке. Тебе не все равно, откуда берутся в семье деньги. А ведь с сегодняшнего дня твоя мать лишилась работы.

– Я об этом как-то не подумал, – пробормотал Ваня.

– А о чем ты подумал?

– Я подумал, что у меня есть пистолет. Но надо убить незаметно. Так, чтобы самому не сесть в тюрьму, потому что мама расстроится.

– Хороший, честный мальчик, – усмехнулся верзила.

– Он сейчас правду говорит, – нахмурился Иван Петрович. – Продолжай.

– Тут хозяйка позвала меня на кухню. Делать бутерброды с икрой. Но потом оказалось, что икры нет.

– Я хотела с ним объясниться, – начала оправдываться Ульяна Федоровна. – Сказать, что я Кристина.

– Она делала какие-то намеки, – подтвердил Ваня. – Но тут я палец порезал. Мне стало неудобно, я мог испачкать кровью нарядную скатерть. К счастью, оказалось, что икра в холодильнике, в подвале. И я вызвался ее принести. Сначала я забежал в ванную комнату, взял кусок ваты и обернул палец.

– Где вата? – деловито спросил верзила.

– Я, кажется, потерял ее на пожаре. – Ульяна Федоровна при этих словах зарделась. – Она сгорела. Я спустился в подвал и… заблудился. Там так много дверей…

– И сколько ты там блуждал? – деловито спросил Телятин.

– Я не помню. Потом я нашел наконец икру и поднялся наверх.

– И где икра? – вновь деловито спросил Ситников.

– Кажется, на пожаре потерял.

– Ты что ж, с банкой икры туда понесся?

– Я… нет. Я оставил ее на столе в… гостиной. Кажется.

– На столе была икра? – спросил Иван Петрович. – Кто помнит?

Ульяна Федоровна опять заволновалась.

– Это легко проверить, – вздохнул Телятин. – Пойти туда и…

– Погодите. Ваня, что было дальше? – мягко спросил у юноши Иван Петрович.

– Ничего. То есть я услышал крики, кинулся к окну, увидел, что все бегают вокруг гаража, а оттуда валит дым. Я закричал: «Пожар! Пожар!»

– Кому? – спросил Иван Петрович. – Ведь все были у гаража.

– Кристине. Ее-то во дворе не было. У меня зрение хорошее, я видел только одну женщину, толстую. – Ульяна Федоровна вспыхнула. – Я подумал, что Кристина не слышала криков, и… Пошел в гостиную. Точнее, побежал.

– И увидел труп, – закончил за него Телятин.

– Да, а что?

– И промолчал, – хмыкнул верзила.

– Я не промолчал, – обиделся Ваня. – Просто все тушили очень, и я стал тушить. А потом сразу сказал о трупе. Как только понял, что опасность миновала.

– Опасность для кого? – спросил Иван Петрович. – Для тебя?

– Я ее не убивал! Если бы я убил, я бы сейчас не сказал, что хотел это сделать! И никогда не признался бы, за что!

– Логично, – кивнул Телятин. И тут же поправился: – Вроде бы логично.

– Логично, да не совсем, – поморщился Ситников. – Документов у него нет.

– У меня есть паспорт! – закричал Ваня.

– Я имею в виду удостоверение сотрудника полиции. Палыч, который якобы может подтвердить его личность, сменился. Телефон наставника, к которому он прикреплен, тоже вряд ли имеется. Он сейчас скажет, что некий Сан Саныч или Сергей Сергеич не хочет, чтобы его беспокоили в нерабочее время.

– Но ведь это правда! – закричал Ваня.

– Все это похоже на бред, – поморщился верзила. И добавил: – На бред сумасшедшего.

– А по-моему, на правду, – тихо возразила Ульяна Федоровна. – Я только одного не понимаю: почему Ваня не хочет признаться, что он и есть Тристан? Неужели это так зазорно?

– Потому что я не Тристан!

– А тогда где же он?

– У нас есть третий гость, – с усмешкой посмотрел на верзилу Иван Петрович. – Ваш выход, мистер Икс. Снимаем маски.

Правдивый рассказ Георгия Ситникова

– Раз больше никого не осталось… – развел руками тот, – что ж, я тогда, выходит, Тристан!

– Какая чушь! – фыркнула Ульяна Федоровна.

– Не ожидала, дамочка? – подмигнул ей верзила. – Оно, конечно. В Интернете мы все голубоглазые стройные блондины. А я вот такой. Мрачный нахальный брюнет.

– Да вы двух слов связать не можете! – возмутилась Телятина. – А он мне такие письма писал… Такие письма… И в стихах! А ты… вы… просто быдло!

– Как она меня приложила, а? – подмигнул верзила.

– Да вы хоть знаете, кто такой Тристан?!

– Возлюбленный Изольды, – неожиданно точно ответил Ситников. – Подробности рассказать? Теперь ты веришь, что я хоть читать умею? – вновь подмигнул он хозяйке.

– Нет! Не верю!

– Вы меня извините, но это и в самом деле странно, – согласился с ней Аркадий Павлович. – Вы – Тристан? Я не знаю, кто это, потому что в отличие от жены книжек не читаю, но мне кажется, это что-то из мифологии.

– Ты сам из мифологии! – заорала на него разозленная Ульяна Федоровна. – А этот хам с помойки! Тристан! Ха! Да вы посмотрите на него!

– Мы все сейчас выглядим, как бомжи, – нахмурился Иван Петрович.

– Но он в отличие от нас так выглядел с самого начала! – возразила Телятина. – Я вообще не поняла, кто это! О! Поверьте! Своего любимого я узнала бы сердцем!

– Вы странные люди, – пожал плечами Ситников. – Один признается в том, что он киллер, и к этому все относятся нормально. Другой в том, что он полный придурок, и это тоже воспринимается нормально. А я, между прочим, взял на себя самую благородную миссию. Признался в том, в чем никто не хотел сознаваться. В том, что пишу стихи. И тут на меня все вдруг накинулись!

– Да потому что это неправда! – вырвалось у Ульяны Федоровны.

– Ты на себя-то посмотри. Эффектная блондинка, – фыркнул верзила. – Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад, – неожиданно процитировал он Пушкина. Ульяна Федоровна оторопела.

– А ведь похоже на правду… – задумчиво протянул Иван Петрович.

– Тристан нашелся! – обрадовался Ваня.

– Ну? Иди же ко мне, дорогая? – раскрыл объятия верзила и оскалился.

Зубы у него были крупные и белые-белые, словно из фарфора из дорогой клиники, но во рту сидели криво, а между двумя передними зияла огромная щель. Будто стоматолог напился вдрызг, перед тем как приступить к работе, и дрожащими руками изобразил такое, что всякому, кто это видит, становится не по себе.

– Ни за что! – отчеканила Телятина. – Я – и эта волосатая обезьяна?!