Онлайн книга «Стикс - 2»
|
— Ассоциативная, значит. А могу я получить адреса этих людей? Кого забрали, куда. Полный список. — Да, конечно. Раз вы из милиции. Он споткнулся на фамилии «Мукаев». Перед ним лежала медицинская карта лучшего друга, которого давно уже не было в живых. Ваньку убили, а диагноз остался. Фу ты, черт! Опять путаница! Не следователь Мукаев потерял память. Другой. Это его карта. Спокойнее, парень. К вам с Ванькой это не имеет отношения. Спокойнее. Пытался разобрать каракули врача и не понимал ни черта. Диагноз, результаты анализов… — Этого я хорошо помню, — оживилась Ирина Федоровна. — Следователь прокуратуры. Красивый мужчина. Высокий брюнет, лицо интересное. На киноартиста похож. Наши медсестры в него прямо-таки влюбились. Но его личность быстро установили и… За ним приехала жена. Но он так ничего и не вспомнил. Если хотите, у меня есть телефон его жены… — Спасибо, не надо, — вздохнул он. — Ах, да! Вы же тоже из органов! — Более того, я из Р-ска. — Ах, да… — Ирина, а где обычно отдыхает Владимир Степанович? — Вы бы спросили у его супруги. У Марии Ивановны. Мне он об этом не докладывает. — А номер мобильного телефона главврача не дадите? Он у вас наверняка имеется. Мало ли что случится в клинике? — Но он же в отпуске! Разве я могу дать вам его номер? — Дело срочное. И серьезное. — Ну, хорошо. Если он захочет с вами встретиться… Мобильный телефон Владимира Степановича не отвечал. То есть отвечал металлическим голосом автомата, что абонент, ну и так далее. — Значит, не хочет встречаться, — улыбнулась Ирина Федоровна. — И общаться. Три года человек не был в отпуске. Трудоголик. Обожает свою работу. — И вдруг собрался в отпуск? — Знаете, его корреспонденты замучили. — Корреспонденты? — Ну да. Одна съемочная группа, другая. Потом приехал какой-то журналист. Они долго беседовали, запершись в кабинете у Владимира Степановича. А потом он сказал, что берет очередной отпуск. — Как выглядел журналист? — Как журналист, — пожала плечами медово-голубоглазая Ирина Федоровна. — А как они обычно выглядят? Извините, я не в курсе. Мне не приходилось общаться с журналистами. Она задумалась. Он и не торопил. Изучал лежащий перед ним список, перебирал медицинские карты. Наконец медовая Ирина Федоровна сказала: — Затрудняюсь его описать. Обычный. В джинсах и футболке. Спортивный. Волосы темные. Лицо… Обычное. Ничем не примечательное. — А что было написано в журналистском удостоверении? Имя хотя бы помните? — Он мне его не показывал. — Почему же вы решили, что это журналист? — А кто же еще? — А вдруг, как и я, из милиции? — Из милиции? Но… — Владимир Степанович сказал, что это журналист. Так? — помог он. — Да. — И засобирался в отпуск. Адрес его не подскажете? — Журналиста? Но… — Главврача. Домашний адрес. — Но… — Ирина Федоровна, дело уже не просто серьезное, а очень серьезное. Мне надо убедиться, что с вашим начальством все в порядке. Что Владимир Степанович лежит сейчас в гамаке на даче, читает книгу… — Он предпочитает рыбалку, — тихо сказала она. — Сидит с удочкой на берегу речки и таскает одного за другим окуньков. Как только я это увижу, поверю и в журналиста. — Вы думаете… — Я пока ничего не думаю, но надеюсь на лучшее. Препаратом-то опять пользуются. Откуда он берется? — Оттуда же, откуда и раньше. — Тот источник давно перекрыт. Потерявшие память женщины — это уже не курьеры. К незаконной торговле спиртным отношения не имеют. Кстати, как вы думаете, есть разница? — Разница в чем? — Вы ведь врач. Есть разница, мужчина подвергся воздействию препарата или женщина? — Разумеется. Особенности женского организма таковы… Я не буду сыпать медицинскими терминами и данных клинических испытаний у меня нет. Но я думаю, полагаясь на собственный опыт, что для женщины последствия будут серьезнее. — То есть память к ней может так и не вернуться? — Я не знаю, — честно призналась Ирина Федоровна. — Вот если бы Владимир Степанович… — Ну, понятно. Разница есть. Женщины в таком состоянии к вам еще не поступали, данных нет, но разница есть. — У вас хорошее чувство юмора, — обиделась она. — Извините. Это нервное. — Не хотите у нас полечиться? — Не хочу. — Может, вам выписать успокоительное? — Меня ваше начальство успокоит. А если я его не найду, никакие лекарства не помогут. Потому что я дурак. Я должен был приехать сюда еще три месяца назад. Как только отсюда уехал «следователь» Мукаев. Не голову в песок прятать и на кофейной гуще гадать, а искать источник. Откуда-то он берется, этот газ? Скажите… Ирина, а он мог его изготовить? — Кто он? — Ваш шеф! Владимир Степанович! — Изготовить что? — Это… этот… Ну, газ. — Он все может, — почтительно сказала Ирина Федоровна. — Но… — Ладно, я понял. Спасибо за ценную информацию. Если мне понадобятся ксерокопии, — он кивнул на медицинские карты. — Вернее, суду. Я за ними приеду. Или пришлю кого-нибудь. Нет, лучше сам. — Суду? — удивилась она. — А как еще можно доказать его существование? Газа, — пояснил он. — Странно, что «журналист» не изъял документацию. Он смотрел карты? — Я не знаю. — Ах, да! Они же заперлись в кабинете! Не исключено, что все это — филькина грамота. — Как-как? — Произошла подмена. Это не те медицинские карты. Впрочем, я могу ошибаться. Кроме журналистов до вашего шефа дела никому нет, он действительно захотел в отпуск, пока шумиха не стихнет и СМИ не переключатся на другое. Время такое: то и дело где-то горит. Всего хорошего. Спасибо за ценную информацию… Вечер …«Обычный. В джинсах и футболке. Спортивный. Волосы темные. Лицо обычное». Если бы его, капитана Свистунова, попросили описать Петра Зайцева, он так бы и сказал. Такими же словами. И как бы ни напрягал память, не назвал бы ни одной особой приметы, несмотря на свой хваленый профессионализм. Обычный. В том-то и дело! Эх ты, профессионал! Зайцев-то круче! Но кто он? Частное охранное предприятие — миф, прикрытие. Но попробуй докажи это! Чья-то служба безопасности работает. И ищут они то же самое, раз приехали в клинику. И пока они опережают. Это понятно: их много, а он один. А вдруг все-таки журналист? «У тебя, Свисток, паранойя. Надо было у красавицы-медички таблеточку взять. Надо было…» |