Онлайн книга «Три ступеньки в небо»
|
– И с ангелами Боже… затеяв краткий спор… сказал, что мне поможет… и вынес приговор… Дорога была отвратительной. И – никого. Мало кто решался ехать в ночь по такой трассе. Но он привык рисковать. Впереди была еле различимая в темноте лента разбитого колесами фур асфальта, а вокруг ночь с редкими дрожащими огнями печальных деревень. – Только бы успеть… Он вдруг вспомнил последние строчки песни: «И станет все так ясно… Увижу свысока… Что жизнь была прекрасна… А значит, коротка…» – А значит, коротка. Точка. Он вдруг подумал, что хорошо будет, если сейчас кто-нибудь вылетит ему в лоб. По встречке. Удар – и точка. Кончено. Жизнь была прекрасна, а значит, коротка. Впервые Женьке Орлову вдруг захотелось умереть. Он раньше думал, что это свойственно только нытикам, слабакам, типичным меланхоликам, каковым он себя, разумеется, не считал. Желание умереть было столь внезапное и столь сильное, что он словно захлебнулся и выпустил из рук руль. Машина вильнула, и ее повело на встречку. Он получил шанс, но дорога была пуста. Минут пять Орлов ехал по чужой полосе, пока не увидел впереди фуру. Его на мгновение ослепили огни, раздался протяжный гудок. И тут он почувствовал, что снова может дышать, и схватился за руль. Не дождетесь! Благополучно миновав фуру, он немного успокоился и смог переключиться на другое. Мысль о смерти заменилась мыслью о том, что именно стало причиной роковой ошибки, приведшей к столь нерациональному и вовсе не свойственному его сильной натуре желанию: желанию умереть будучи молодым, богатым и успешным. Причина? Ошибка всесильного Евгения Орлова, в чем она? Надо было сделать это тогда, три года назад. Устранить соперника. Проявил великодушие. А теперь расхлебывай. Доводи начатое до конца. Он вдруг подумал, что зря не взял с собой оружие. «А вдруг он подготовился? Я, само собой, в отличной форме, а вот он слабак. Наверняка попытается раздобыть ружье или, на худой конец, газовый пистолет. Надо быть готовым ко всему. Он меня, скорее всего, ждет… А вдруг опоздаю?» И он надавил на педаль газа. Вперед! Быстрее! Надо жить. Действовать. У него была минутная слабость, которая уже прошла. Мотор взревел, машину затрясло, из-под колес полетела щебенка и дробно застучала по кузову. Дорогу в этом месте, похоже, ремонтировали. – Разобью вконец машину… Кузов в ремонт. И плевать! Только бы успеть! Ему пришлось заехать на заправку. Девушка на кассе, зевая, пробила чек. Была глубокая ночь, а точнее, раннее утро, когда из тумана, как из океана, не спеша выплывает новый день, еще не освещенный и не согретый солнцем. Ночами подмораживало, поэтому Орлов, ежась от холода, поспешно нырнул в теплый салон своей машины. И пока заливали полный бак, Орлов набрал телефон Али. Она, должно быть, спит. Он хотел знать, что Аля дома, что она спокойно лежит в своей постели, в тепле, на душистом белье в цветочек. – Да? – неожиданно ответила она. Ее голос сонным вовсе не был. Мало того, фоном их раннего разговора был какой-то странный звук. Он слегка напрягся. – Ты дома? – Нет. Она всегда была честной. – А где? – Женя, нам не надо больше встречаться. – Что? – Я приняла решение. Я еду к Саше. – Что?! – Прощай. И Аля дала отбой. Он с ненавистью посмотрел на телефон. Так вот что это за звук! Стук вагонных колес. Твою мать! Он выругался и прыгнул за руль. Только бы успеть. Звонить он ей больше не стал… …Саша был уверен, что Женька придет в темноте. Все черные дела совершаются под покровом ночи. Закончив свою работу, ушел из палаты Миша, уехала домой заплаканная Валька Белова, все еще переживающая очередную драму в личной жизни. В «Энергетике» все затихло. Он выключил свет и, не раздеваясь, лег на кровать. Неизвестно, сколько времени прошло, но чутким ухом он уловил в коридоре шаги. Скрипнула дверь. – Заходи, Орлов, – сказал он и встал. – Т-с-с… Тихо… – сказал Женька и включил свет. Туманов невольно зажмурился и, как щитком, прикрыл ладонью глаза: – Погаси… – Так надо. Потерпи. – Тебя никто не видел? – Нет. – Что ж, проходи. Женька не двигался и вообще вел себя странно, тогда Саша встал и сделал несколько шагов по направлению к двери. – Да уймись ты, – сердито сказал Женька. – Стой, где стоишь. И вдруг Орлов нырнул в ванную комнату и, покопавшись там какое-то время, включил душ. – Ты что, решил меня помыть перед тем, как отправить на тот свет? – удивился Саша. – Остроумно! – Хочешь, фокус покажу? – спросил Женька, выглянув из ванной. – Далеко не все является тем, чем кажется. Сейчас погаснет свет. Свет и в самом деле погас. «Я же говорил, что Женька – джинн! – с торжеством подумал Туманов. – Вот вам! А вы не верили!» – А сейчас включится, – Женька опять нырнул в ванную, щелкнул выключателем один раз, другой. Свет зажегся во всей палате. «Джинн! – с восторгом подумал Алекс. – Значит, все правда!» В ванной по-прежнему лилась вода. – А теперь тихо, – сказал Женька и вдруг схватил его в охапку и зажал ладонью рот. Туманов почувствовал привкус латекса: на Женькиных руках были резиновые перчатки. «Чтобы не было отпечатков… Он все-таки злой джинн… Он меня убьет…» Он судорожно задергался, пытаясь освободиться от стального Женькиного захвата. Пятки дробно застучали по полу. Орлов, видимо, решил его придушить, а потом утопить, для того и включил воду. Несчастный случай: псих пошел принимать ванну и, не справившись со своими эмоциями, захлебнулся хлорированной водой. – Пусти… – Да тихо ты, – зло велел Женька. И вдруг в коридоре раздались шаги. Орлов тут же разжал руки. От неожиданности Саша сел на пол. Дверь в палату открылась. Кто-то осторожно заглянул в нее и замер, прислушиваясь. – Финита, – громко сказал Женька и вдруг кинулся на вошедшего. Вот это, черт возьми, была драка! Как в каком-нибудь боевике. Некоторое время Туманов, сидя на полу и открыв рот, смотрел на схватку заклятых врагов, а о том, что они враги, причем давние, нетрудно было догадаться. Миша и Женька. Двоюродный брат и лучший друг. Саша смотрел и наслаждался. Женька был великолепен. – Да помоги же! – задыхаясь, крикнул Орлов. – Здоровый, черт! «Кому?» – тупо подумал Туманов. – Сашок, вломи этому гаду! – завопил Мишка. – Мы же братья! – Не выпускай его из палаты, – прохрипел Женька, оседлав наконец своего противника. – Не дай ему сбежать… |