Онлайн книга «Фобия»
|
— Марк сказал, до метро. — Не поняла? — Он сказал, что подвезет Анатолия до метро. — Ну, не мог же он сказать тебе правду! Сама посуди. Короче, Марк высадил Анатолия у поворота к моему дачному поселку. Три километра по проселочной дороге до моей да… — Я знаю. — А сам поехал дальше. — И, наверное, мне позвонил… Полтора часа. — Что? — Выходит, что три километра Анатолий шел полтора часа. — Может, Марк звонил, когда Анатолий был еще в машине? Слушай, когда мужики друг с другом солидарны, они врут напропалую. Мы его потом спросим, Толика. — А сейчас не скажет? — Знаешь, я ему водки налила. Купила бутылку, чтобы согрелся. Все-таки зима, не лето, по шоссе шел пешком. Попробую с ним еще поговорить, конечно, но… Погоди ты! Отстань! — Я слышу какой-то мужской голос. Это он? — А кто еще? Выпил, целоваться лезет. Шучу, шучу. Когда это я мужиков боялась? Наверное, не буду с ним сегодня больше разговаривать, выпровожу, и все. Главное, машину починил, теперь могу ехать. — Ночевать там не будешь? — Наверное, буду. Печку натопила, тепло. Да, останусь. А этого сейчас провожу. Я с ним завтра поговорю, ладно? — Ну, если он пьяный. — Ты переживаешь, что ли? — Да. Очень переживаю. Даже не знаю, кому бы еще позвонить? Разве в милицию? — Зачем в милицию? — Ника, мне что-то не по себе. — Ну хорошо. Ты думаешь, он в аварию попал? — Ну да. Выпил, сел за руль, дорога скользкая, да еще по мобильнику вздумал разговаривать! И потом этот крик и короткие гудки… — Раз мне машину починили, я для успокоения твоей совести сейчас подвезу Толика до поворота, а сама проеду чуть вперед. Где, говоришь, живет его любовница? — Я тебе ничего не говорила. — Но ты же знаешь? — Да, знаю. От поворота на твою дачу еще километров десять вперед, по старой Волоколамке. Да, должно быть, не больше десяти километров. — Десять километров — это немного. Я проеду впереддо поворота на?… Ну, не хочешь, не говори. Кавалер мой уже готов. Короче, я тебе позвоню. — Спасибо тебе огромное. — Да пока не за что. И не переживай ты так: найдется твой Марк. — Я уже и не знаю, что думать. Я чувствую себя такой виноватой… — Все, побежала машину заводить. Бог с ней, с теплой печкой, домой поеду! Целую! Пока! Звонок. _ Да?!! _ Рина держись — Ох, нет! — Держись, Рина. Если не я, то кто-нибудь все равно сообщит. Здесь уже милиции полно. — Нет!!! — Тебе нельзя сюда приезжать. Это ужасно. — Что там?! Что там такое?!! — Его машина перевернулась, похоже, занесло, упала с моста. Речушка мелкая, так, ручеек, но высота… Съезд со старой Волоколамки в сторону скоростной трассы. Здесь уже и милиция, и пожарные. — Пожарные?!! — Его машина горит. Это Марк, Рина. Трудно определить, но, кажется, горит именно «Опель-универсал». Я сейчас на мосту. Пропустили с трудом, но я сказала, что, возможно, знаю этого человека… Ты меня слушаешь? — Да. — Что у тебя с голосом? — Ты уверена, что это Марк? — Когда потушат пожар, я спущусь вниз и попытаюсь на него взглянуть. На то, что от него осталось. О господи, господи! — На это же невозможно смотреть… — Ничего, я же врач. Мы на практике в морге… — Я, кажется, почту сегодня еще не брала. — Ты в порядке? — Да, кажется. Но почта. — Какая почта, Рина? Ты в порядке?! Вызови «скорую», немедленно! — Мне тоже надо будет ехать? — Куда? — В морг. — Рина, мужайся. Этого не избежать. Ты жена, ты должна увидеть его тело и… — Тело! — Держись! Я же не могу быть одновременно в двух местах! Погоди, пожар, кажется, потушили. Ничего еще не ясно. Держись. — Ника! — Я тебе перезвоню. — Господи, только бы это был не Марк! Толькобы это был не… Звонок. — Нет!!! — Это Марк, Рина. Это Марк. — Как же долго-то! — Подойти было просто невозможно! Ты себе даже не представляешь, что здесь творится! Он обгорел просто до неузнаваемости! Какой-то жалкий клочок дубленки чудом… Рина?!! — Нет. — У него золотое кольцо на пальце. Ты помнишь это кольцо? Оно, конечно, само по себе ничего не значит, но камень… Там гравировка. Ты помнишь? — Да. Я сама ее делала. Ходила к граверу. Большой черный камень, полудрагоценный. Мне еще говорили, что в золоте это не будет смотреться, но я, кажется, впервые в жизни заупрямилась. С внутренней стороны камня надпись… — «Марку с любовью на всю жизнь» — Это он. Какая же глупая надпись! Глупее я ничего не могла придумать! Господи, какая же дура! Только теперь начинаю понимать, какая дура! — И еще. Рина? Ты меня слушаешь? — Да. — Он держал документы на машину в железном ящичке? — Да. У Марка во всем был порядок. Открыть ящичек, положить документы, закрыть ящичек, запереть на замочек, убрать ящичек, положить в карман ключик… — Рина! — Все, все. — Так вот, этот ящичек сейчас вскрыли. Там документы. — Я уже поняла, что это Марк. — Ты так спокойно это говоришь. — Да. — Только не вздумай что-нибудь с собой сделать! Тебе сейчас, должно быть, будут звонить. Из милиции. Надо, чтобы ты опознала тело, подписала бумаги. — Хорошо. — Я не могу все время с тобой разговаривать. — Я знаю. — Не могу занимать твой телефон. — Я знаю. — Ну что мне делать? — Ничего. Ничего не делать. — Я еще нужна здесь. Мне надо протокол подписать. — Подписывай. — Меня зовут. — Иди. — Ну, все? — Все. — Дождись меня. Обязательно меня дождись! |