Книга Я стану тобой, страница 40 – Наталья Андреева

– А вдруг он от отчаяния руки на себя наложит? Разве его можно оставлять одного в таком состоянии?

– Он в подобном состоянии каждый понедельник, – равнодушно сказала Лидия, снимая с плиты кипящий чайник. – Пока Микоша сознает, что на белом свете не кончилась водка, ни за что руки на себя не наложит. Я его знаю дольше, чем ты, и гораздо лучше. Садись, пей чай. Ничего он с собой не сделает. В крайнем случае, к Сеньке Хватову побежит, за самогонкой.

Она налила чай себе и Машеньке, та уселась за стол и принялась намазывать кусок хлеба вишневым вареньем. Ее отчего-то потянуло на сладкое. Сначала мед, теперь варенье.

– Вот уж никогда не думала, что буду так убиваться по Кольке, – сказала вдруг Лидия, присаживаясь напротив.

– Не поняла? – Машенькина рука с чайной ложечкой замерла в воздухе.

– Я сама не поняла, что со мной творится, – вздохнула Лидия. – Думала, что есть Колька, что нет его, мне без разницы. А оказалось, прикипела. Боюсь я за него, – пожаловалась она.

– Перестань, – попыталась успокоить ее подруга. – Что с ним случится? Найдется.

– Тревожно мне, – поежилась Лидия. – Все думаю: как я без него? Совсем ведь одна останусь.

– А как же я? – обиделась Машенька.

– Ты птица залетная, городская. Где тебе понять, что такое одиночество? Когда волком выть хочется от тоски. Я давно знаю: самое страшное, что только может случиться с человеком, – это одиночество. Когда вокруг полно людей, а тебя для них как будто нет. Тут на что угодно пойдешь, лишь бы рядом был кто-то, поговорить хотя бы, тоску развеять. Вот я и переполошилась.

– Успокойся, все будет хорошо. А как нам быть с Левой? – спросила Машенька, откусив от намазанного вареньем куска хлеба. Густая рубиновая капля осталась на нижней губе. Машенька торопливо ее слизнула и невпопад сказала: – Надо накрасить губы.

– А что с Левой?

– Он же тоже думает, что убил!

– И пускай себе думает. С Левой все кончено, неужто ты еще не поняла? Себя надо спасать!

– Кончено – это как? – в ужасе прошептала Машенька.

– Квартира на кого записана? – деловито спросила Лидия.

– Какая квартира?

– В которой вы живете.

– Его.

– Плохо.

– Это подарок его родителей.

– Ничего, другого найдешь, – сказала Лидия, дуя на горячий чай, чтобы хоть немного остыл. – Ты еще молодая.

– Как ты можешь так говорить!

– Жизнь на этом не кончается.

– Лида! Ты что! Ты же всегда протестовала против пустых фраз!

– Дурочка ты. Потому что молодая еще. Себя надо спасать, – повторила Лидия.

И в этот момент вошли Лева с Тычковским.

– Я слышал, как работает мотор, – взволнованно сказал последний. – По деревне кто-то едет.

– Сенька дорогу к нашему дому чистит, – равнодушно откликнулась Лидия, прихлебывая чай.

– Где мой телефон? – неожиданно спросил Лева. – Мне же надо всем написать, что я грохнул Икону греха! Чтобы меня опять взяли в команду!

– Да никого ты не убивал, дурачок! – в сердцах сказала вдруг Лидия. – Садись, пей чай.

– Ты это знаешь наверняка? – спросил у нее Тычковский.

– Знаю.

– А мы тебе не верим.

– Не хотите, не верьте, – пожала плечами Лидия. – Я еще с вечера поняла, что он не в себе. Бензопилу подарил. Заговаривается. Поэтому я ему в чашку с кофе снотворное положила. Ему все это приснилось. Как он сквозь стены проходит, как убивает. Да вы на него посмотрите! Посмотрите! Ну кого наш Левушка может убить?

– Ты врешь… – прошептал Лева.

– Ты напрасно это делаешь, – напряженно сказал Тычковский. – Ты же его провоцируешь.

– Да ничего не будет, – махнула рукой Лидия. – А то я его не знаю! Дурачок он, только и всего. Но не убийца. – Она вздохнула.

И тут тяжелая дверь приоткрылась, и в кухню ввалился бледный как полотно Микоша.

– Не выдавайте, братцы, – заплетающимся языком сказал он. – Богом прошу… Не выдавайте…

– Вот и еще один убийца объявился! – насмешливо сказала Лидия. – Садись, чаю выпей. Авось полегчает.

– Ему ты тоже подсыпала снотворное? – напряженно спросил Тычковский.

– Не подсыпала, а подложила. Оно у меня в таблетках, лекарство. Этому я ничего не давала. Ему и бутылки водки довольно, чтобы отключиться.

– А ты коварная женщина. Прямо леди Макбет.

– Я гляжу, ты образованный, – растягивая слова, сказала Лидия. – Прямо профессор! Маньяки нынче пошли какие-то странные.

– Значит, вы мне не верите? – горящим взглядом обвел всех присутствующих Лева.

– Успокойся, мальчик, – ласково сказал ему Тычковский. – Я, кстати, знал, что в доме есть снотворное. Но почему-то думал, что оно у депрессивной девушки. Ей вчера не раз советовали: выпей таблетки.

– Так вот чего вы от меня хотели… – удивленно протянула Машенька.

– А ты думала, я душить тебя собираюсь? Это я, милая, всегда успею. Но сначала мне надо знать, что в мой кофе никто не подсыплет какой-нибудь дряни. Как марсианину. Сдавайте ваши запасы, маньяки чертовы! – рявкнул вдруг Тычковский.

– Обойдешься! – осадила его Лидия.

– Тогда я сам возьму!

– Попробуй.

Лидия встала. Она часто дышала, взгляд был тяжелый. Машенька тут же приняла ее сторону и встала рядом. Ее рука машинально шарила по столу, нащупывая нож. Лева, последние десять минут находившийся в состоянии крайнего возбуждения, на защиту босса бросаться не спешил. Ведь босс его предал. Назвал мальчиком. Усомнился, что это он, Лева, грохнул Икону греха. Поэтому Лева теперь склонялся принять сторону Машеньки. А та была за Лидию. Для Микоши же Тычковский вообще чужак, пришлый, зато Лидия своя, соседка. И то, что недавно они подрались, не имело никакого значения. В первый раз, что ли? Лидия, она отходчивая. Поэтому Микоша готов был немедленно броситься на ее защиту. Выслужиться.

Поняв, что он один против четверых, Тычковский отступил.

– Вот так-то лучше, – сказала Лидия, опускаясь на стул.

– Лева, ты сидишь у окна. Посмотри, пожалуйста, что там? – попросила Машенька.

– Трактор, – равнодушно сказал Лева, отодвинув к самому краю занавеску.

– Далеко?

– На шоссе.

– А Кита там нет?

– Я отсюда не вижу.

– Он близорукий, – пояснила Машенька. – Лева, ты что, контактные линзы не надел? А почему?

– У меня есть очки ночного видения, – похвастался тот. – Секретный прибор. Я их сейчас надену и все увижу!