Онлайн книга «Победитель свое получит»
|
– И что же пишет этот Бочков? – Прочти сам. Это важно. Ей очень нравилось говорить «Это очень важно» и не нравилось, что Илья никак не делается серьезным от этих слов. Илья взял конверт. Крупная краснокочанная роза, нарисованная на конверте, выглядела угрожающе. В последние дни Илья понял, что красные розы цветут к беде. Письмо далекого Бочкова оказалось не длинным – всего один листок из блокнота с рваными дырочками по краям. Однако вместилось в этот листок и глубокое раскаяние, и тоска о глупо потерянном счастье, и надежда это счастье вернуть. Все это было изложено скупо, почерком человека, давно отвыкшего от ручки и забывшего о существовании знаков препинания. – Бочков хочет вернуться к нам, – пояснила Тамара Сергеевна. Она решила, что Илья бочковских намеков не понял и потому не потрясен. – Вернуться? Он что, мыла наелся? – удивился Илья. – А как же Сургут? – Мне рассказывали… Его жена сошлась с другим и выставила Бочкова из квартиры. Он очень одинок. – Это не смертельно. Нашего Снегирева жены выставляли четыре раза, а он как огурчик. Тамара Сергеевна печально смотрела на задернутые шторы. В комнате воцарилась тишина. Даже с экрана уставился на те же шторы какой-то прекрасно причесанный мужик с напудренным носом (должно быть, миллионер) и сочувственно молчал. – Илья, это важно, – как заклинание повторила Тамара Сергеевна. – Ты рос без отца, а это неправильно. Это очень плохо для мальчика! Ты не знал, что такое крепкое отцовское плечо, сильная мужская рука, которая всегда поддержит и защитит. Я знаю, ты мучился, тосковал по родной душе… – Да не тосковал я, – взвыл Илья. Миллионер в телевизоре тоже погрустнел, будто понял, что Тамара Сергеевна вместо него сказала самые душевные и мудрые слова. – Нет, тосковал! – настаивала она. – Не спорь со мной! Иначе откуда твоя угрюмость, твой цинизм, твоя привычка часами сидеть за компьютером? Если бы отец был рядом, ты бы вырос более крепким, бойким, жизнерадостным мальчиком… – Имел бы зверский аппетит, румяные щеки и пышные бедра? Мама, все это ерунда! – Только не прикидывайся, Илюша, что ночами ты не плакал, не мечтал, чтоб в один прекрасный день открылась дверь и отец со смехом взял тебя на руки и подбросил к потолку! – Я никогда не хотел к потолку! И сейчас не хочу, – сказал Илья. – Ночью я не плакал, а спал. Бочкова я не помню, не знаю, мне его не жалко. Мне дела нет до его жен и квартир. Тамара Сергеевна вздохнула: – Прислушайся к себе, Илюша. Голос крови все-таки существует. Он подскажет, что тебе нужнее. Возможно, скоро отец войдет в твою жизнь, и она станет лучше. Прислушайся! Илья прислушался. Ему очень хотелось есть, а в самой глубине души, вокруг иглы, которая прежде так саднила, а теперь почти не ощущалась – привык! – колечком свернулась Тара, заплаканная и не знающая своей судьбы. А вот голос крови молчал, вернее, настукивал в груди свое извечное тум-пам, тум-пам, тум-пам. «Это конец. Наш концерн на грани разорения», – вздохнул миллионер в телевизоре и наконец моргнул. – Знаешь, мам, мне все равно. Делай что хочешь, – сказал Илья. – Обо мне не беспокойся. – Нет, это мне ничего не нужно! – воскликнула Тамара Сергеевна. – Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Я даже написала стихи – они там, на серванте. Так все сложно! – Ничего подобного. Все просто, мам! Пойду греть рассольник. Давно не выдавалось такого спокойного вечера! Почему-то все сомнения разом отпустили, и Илья с чистой совестью отправился бродить по нордическому замку. Просто удивительно – тут все осталось по-прежнему! Коварная волшебница Изора плескала по ветру белокурой гривой, улыбалась и никого не любила, маг Бальдо свистел над головой кожаными крыльями, а Тара с незнакомым кукольным лицом все время бежала впереди и размахивала мечом. Когда она прыгала со скалы на скалу, становилось особенно ясно, что она чужая – привидение, не имеющее ни веса, ни плоти, ни смуглой нежности, обретенной на нетском пляже, ни слез, ни желаний, ни смысла, ни жизни… – Илюша, трубочку возьми! Тебя, – крикнула из соседней комнаты Тамара Сергеевна. Она пыталась смотреть телевизор, но в ее руке был конверт с ужасающей красной розой. Как ни странно, звонил Илье младший лейтенант Наиль Мухаметшин, причем с улицы Созидателей. – Вы там в засаде? – обрадовался Илья. – Еще чего! Просто подъехали на патрульной машине. Только тут тихо совсем. Двенадцать часов, а ни «Волги», ни убийц нету. Ты, Илюшка, наверное, врешь все? Сочиняешь? Мы на месте, ничего не обнаружили. – «Волга» есть, – обиделся Илья. – Вчера днем она приезжала к режиссеру Попову, но он у Маринки спрятался. – Какой Маринки? Какой режиссер? Что ты несешь? – Режиссер в Москву уехал. Насовсем, со страху, – сообщил Илья и пересказал Наилю то, что услышал в туалете от Кирилла. – Ладно, этот факт мы тоже проверим, – пообещал Наиль. – Какая-то группировка вполне может на этой «Волге» работать. Хотя к чему им режиссер? Бабок у него много, что ли? Проверим. А вот старик из девятой квартиры в порядке. Зачем ты говорил, что его сегодня мочить будут? – Ты уверен, что он в порядке? – Конечно! У него свет горит. На звонки в дверь он не открывает, зато играет на гармошке. – А что он играет? Не «Амурские волны»? – При чем тут волны? – удивился Наиль. – Это условный знак, что его убивают. Если ты там рядом, прислушайся. Наиль не ответил. В трубке послышался абстрактный треск пустого пространства. Илье показалось, что он улавливает далекие рулады гармошки. Потом эти смутные звуки перекрыл голос Наиля: – Не могу понять, что играет, – слишком громко. Но веселенькая такая музычка. – Наверное, «Марш энтузиастов». Это значит, деда не убивают и все хорошо. – Чего же тут хорошего! Не удалось провести задержание с поличным. Каждую ночь я сюда ездить не могу. – Наверное, вашу машину бандиты засекли, – предположил Илья. – Вы, часом, сирену не включали? – Да ну тебя, Илюшка! Я думал, ты мне нормальную информацию слил. Я думал, убийство смогу раскрутить. А тут полоумный дед барыню играет, а больше ничего. Нуль. – А ты нашел пропавшего гражданина Носенкова? Или ту старуху, у которой жил розовый кот? – напомнил Илья. – Сюда не лезь! Здесь проводятся оперативные мероприятия. Я ведь и другую старуху нашел – она месяц назад под поезд бросилась. Угадай, где жила? В том же подъезде, наискосок от деда. Все умерли! И теперь все дела о пропавших объединили в одно. И передали Макарычеву! Макарычев опытный, но мне надо свое дело раскрутить, понимаешь? А ты про амурские волны гонишь. Тетя Тома не зря меня предупреждала. Говорит, ты часто фантазируешь, потому что рос без отца. |