Онлайн книга «Кот особого назначения»
|
– Конечно, не хочу, дорогая, – Маркиз задумался, – но и самого себя поздравлять как-то глупо… Пу И… пожалуй, он слишком молод… вот Перришон… говорят, попугаи живут до ста лет и даже дольше, а наш Перринька находится сейчас в самом расцвете сил, так что ему вполне может быть пятьдесят… чем не юбилей? – Бр-ред! – заорал попугай со шкафа. – Ну никакой благодарности, – обиделся Маркиз, – я же хочу тебе организовать полноценный праздник, а ты меня поносишь, причем, что характерно, сверху! А ведь все знают, как опасна критика сверху! Не принимая во внимание недовольство юбиляра, Леня набрал телефон фирмы «Каравай» и заказал поздравление господина П. Перришона с пятидесятилетием. В качестве обязательного условия он потребовал, чтобы поздравительная бригада приехала к юбиляру немедленно, с оплатой по самому высокому сверхсрочному тарифу. Действительно, не прошло и часа, как в дверь квартиры позвонили. Лола, наученная горьким опытом со шкафом, выглянула в глазок, нервно захихикала и открыла дверь. В квартиру тут же ввалилась пестрая компания. Возглавлял группу толстый Карлсон, пузатый дядечка с красными глазами потомственного и заслуженного алкоголика, в клетчатом, сильно поношенном комбинезоне, с приделанным за спиной вентилятором и рыжими взлохмаченными волосами. Следом за Карлсоном выступала Мальвина – утомленная жизнью сорокалетняя женщина в коротком марлевом платье неопределенного цвета и голубом, в соответствии с ролью, парике. Под руку ее поддерживал Кот в сапогах. Сапоги у кота были хорошие, с большими отворотами и медными пряжками, а вот шляпа – картонная, порванная в нескольких местах и неловко заклеенная. Замыкал шествие Бармалей или какой-то другой сказочный разбойник – в полосатой тельняшке, с черной повязкой на одном глазу и устойчивым запахом застарелого перегара. Войдя в прихожую, бравые артисты встали полукругом и затянули дурными голосами: – Юбилей, юбилей, будь здоров и не болей! Лола, которая невольно сочувствовала столь низко павшим собратьям по актерскому ремеслу, тем не менее возмущенно прервала их пение: – Вы что же, думаете – это у меня юбилей? Мне, что ли, пятьдесят лет? – Извиняемся, – выступил вперед Карлсон, который в этой труппе, судя по всему, был за главного. Он вытащил из своего комбинезона квитанцию, нацепил очки, довольно плохо сочетающиеся с его комедийным сценическим образом, и с некоторым трудом прочитал: – Господин П. Перришон… это кто же будет? – Перришон! – крикнула Лола в глубину квартиры, – к тебе пришли! Перришона не пришлось долго звать. Он обожал всякую суету, и услышав в прихожей голоса незнакомых людей, тут же прилетел, взгромоздился на вешалку и заорал хриплым пиратским голосом: – Здор-рово, р-ребята! Свистать всех навер-рх! Одноглазый Бармалей услышал что-то знакомое, встрепенулся и жизнерадостно затянул: – Шестнадцать человек на сундук мертвеца… – Полундр-ра! – закричал попугай, – пр-рекр-рати безобр-разие! Бездар-рность! – Себя бы послушал! – отозвался обиженный разбойник и угрюмо замолчал. «Карлсон», которому, как старшему, полагалось удерживать ситуацию под контролем, оттеснил пирата, жизнерадостно потер руки и осведомился: – Так где же у нас юбиляр? Где же у нас господин П. Перришон? – А вот он, – Лола указала рукой на попугая. Перришон прикрыл глаза, склонил голову набок, переступил лапами и смущенно раскланялся. При этом с вешалки свалилась очень нарядная Полина шляпка и аккуратно спланировала на голову Кота в сапогах, приземлившись поверх его собственного картонного головного убора. – Ага, – Карлсон задумчиво взглянул на Перришона, – значит, юбиляр у нас попугай… ну, это ничего! Вчера одну собачку с днем рождения поздравляли, на прошлой неделе – кота… собачка, хорошо хоть, спокойная попалась, а кот мне все руки перецарапал… а в прошлом году к черепахе вызывали, сто лет старушке исполнилось. Так что попугай – это нормально… ну, ребята, поехали! Дружные актеры взялись за руки, выстроились вокруг вешалки хороводом и затянули: – Как на Перрины именины испекли мы каравай… Попугай смотрел на них удивленно, но в конце концов он оценил такое внимание к своей особе, распахнул крылья и жизнерадостно заорал: – Бр-раво, р-ребята! Бр-рависсимо! Р-ренессанс! Актеры, обрадованные таким теплым приемом, грянули с новой силой: – Каравай, каравай, кого хочешь выбирай! Перришон, которому очень понравилось, как ловко опустилась шляпа на голову Кота в сапогах, решил продолжить эту замечательную игру. Он поддел лапой следующую шляпку, и она аккуратно свалилась на рыжую всклокоченную шевелюру Карлсона. – Перри, как ты себя ведешь! – попыталась Лола призвать попугая к порядку, – не кидайся шляпами в наших гостей, это неприлично! – Да что вы! – махнула рукой Мальвина, – такая милая птичка! Тут мы одного чиновника поздравляли, так он напился и стал в нас дротиками бросаться! Ему как раз набор для игры в дартс подарили… В ответ на ее слова Перришон сбросил на голубые волосы Мальвины следующую шляпу. Мальвина вымученно улыбнулась и запела со всеми: – Вот такой ширины, вот такой вышины! Допев до конца немудреный куплет, Карлсон снова выступил вперед и хорошо поставленным голосом опытного чтеца-декламатора зачитал отпечатанный на красивом бланке текст: – Дорогой Перришон! Позволь в этот радостный день поздравить тебя от имени и по поручению твоих друзей… – Старая школа! – подал голос Маркиз, до сих пор молча наблюдавший за происходящим из дверей кухни. Непонятно, чего больше было в его интонации – восхищения или насмешки, – Высокий стиль! Настоящий классицизм! Карлсон неодобрительно покосился на Леню, откашлялся и выразительно продолжил: – … твоих многочисленных друзей, и пожелать тебе больших творческих успехов, высокого материального благополучия, крепкого здоровья и долгих лет жизни. Живи до ста лет, дорогой друг! – Отчего же так скромно? – снова вступил в разговор Леня, – он и до двухсот вполне может! Правда это у себя в джунглях, но и у нас уход хороший, так что сто лет – это не предел! Карлсон снова покосился на Маркиза и перешел к завершающей части документа: – Озирая свою жизнь с высоты птичьего полета, ты можешь увидеть, как много сделано, сколь многого ты добился… – Насчет птичьего полета – это хорошо! – одобрил Леня. |