Книга Шуаны, или Бретань в 1799 году, страница 43 – Оноре де Бальзак

— Эх, не хочется мне теперь быть в собственной своей шкуре! — воскликнул он и исчез с быстротой птицы.

Чтобы понять эту роковую для капитана встречу, необходимо проследить за мадмуазель де Верней с той минуты, когда маркиз в отчаянии и ярости расстался с ней, отдав ее во власть Хватай-Каравая. Франсина судорожно ухватилась тогда за руку Крадись-по-Земле и, заливаясь слезами, потребовала, чтобы он исполнил обещание, которое дал ей. В нескольких шагах от них Хватай-Каравай вел свою жертву, словно влачил за собою груз. Волосы у Мари распустились; склонив голову, она все смотрела в сторону озера, но железный кулак крепко держал ее, и она поневоле следовала за шуаном; он то и дело оборачивался, чтобы заставить ее ускорить шаг, и каждый раз какая-то игривая мысль вызывала отвратительную улыбку на его лице.

— Ну и красотка! — воскликнул он с грубым восхищением.

Франсина услышала эти слова, и способность говорить вернулась к ней.

— Пьер!

— Ну что?

— Он убьет ее?

— Немного погодя, — ответил Крадись-по-Земле.

— Но она не поддастся, а если она умрет, умру и я.

— Вон как! Ты очень уж ее любишь... пусть умирает, — сказал Крадись-по-Земле.

— Пьер, если мы станем богаты и счастливы, то ведь всем будем обязаны ей. Да и не в этом дело! Разве ты не обещал спасти ее от всякой беды?

— Попробую! Ты оставайся здесь и смотри не шелохнись.

Франсина тотчас выпустила руку Крадись-по-Земле и в ужаснейшей тревоге осталась ждать во дворе. Крадись-по-Земле присоединился к приятелю в ту минуту, когда тот, войдя в сарай, заставил свою жертву сесть в карету. Хватай-Каравай попросил товарища помочь ему выкатить карету во двор.

— Что ты хочешь со всем этим делать? — спросил у него Крадись-по-Земле.

— Как что? Главная молодка отдала мне эту девку, и все ее добро теперь мое.

— Правильно, за карету ты выручишь деньги, а девка на что тебе? Она вцепится тебе в глаза, как кошка.

Хватай-Каравай громко захохотал и ответил:

— Не беда! Я отвезу ее к себе домой и привяжу покрепче.

— Ну, ладно, запряжем лошадей, — сказал Крадись-по-Земле.

Через минуту Крадись-по-Земле, предоставив товарищу стеречь добычу, выкатил карету во двор, и Хватай-Каравай сел в нее рядом с мадмуазель де Верней, не замечая, что она приготовилась выпрыгнуть и броситься в пруд.

— Эй, Хватай-Каравай! — крикнул Крадись-по-Земле.

— Что?

— Я покупаю твою добычу.

— Шутишь? — спросил шуан и ухватил свою пленницу за платье, как мясник хватает теленка, вздумавшего спастись от него бегством.

— Дай-ка на нее поглядеть, я скажу тебе свою цену.

Несчастная девушка вынуждена была выйти из экипажа и стать меж двух шуанов; каждый держал ее за руку и смотрел на нее таким взглядом, каким, вероятно, два библейских старца смотрели на купающуюся Сусанну.

— Слушай, — вздохнув, сказал Крадись-по-Земле, — хочешь получить тридцать ливров надежной ренты?

— А не врешь?

— По рукам, — сказал Крадись-по-Земле, подставляя ладонь.

— По рукам! Еще бы! На эти деньги можно раздобыть бретонок, да еще каких пригожих! Погоди, а карета! Кому же карета достанется? — спохватился вдруг Хватай-Каравай.

— Мне! — крикнул Крадись-по-Земле грозным тоном, свидетельствовавшим о своего рода превосходстве, которое свирепый характер давал ему над всеми его товарищами.

— А если в карете золото?

— Ты ударил по рукам?

— Ударил!

— Ну, значит, ступай за кучером, он лежит связанный в конюшне.

— А если золото в каре...

— Есть там золото? — грубо спросил Крадись-по-Земле у Мари, встряхнув ее за плечо.

— У меня есть около ста экю, — ответила мадмуазель де Верней.

При этих словах шуаны переглянулись.

— Э, друг! Не стоит ссориться из-за какой-то синей, — шепнул Хватай-Каравай на ухо Крадись-по-Земле. — Камень ей на шею — да в воду! А сотню экю разделим.

— Я дам тебе сто экю из своей доли выкупа д'Оржемона, — воскликнул Крадись-по-Земле, сдерживая стон, вызванный такой жертвой.

Хрипло вскрикнув от удовольствия, Хватай-Каравай отправился за кучером, и его счастье принесло несчастье капитану, которого он встретил на пути. Услышав выстрел, Крадись-по-Земле кинулся к тому месту, где Франсина стояла на коленях возле бедняги капитана и, сложив руки, молилась, все еще не в силах прийти в себя от тяжелого зрелища убийства.

— Беги к своей хозяйке, — резко сказал ей шуан. — Она спасена.

Он сам бросился за кучером, вернулся с быстротой молнии и, пробегая мимо трупа Мерля, заметил перчатку Молодца, которую все еще сжимала мертвая рука.

— Ого! — воскликнул шуан. — Хватай-Каравай неудачно выстрелил. Пожалуй, не придется ему попользоваться своей рентой.

Он вырвал у мертвеца перчатку и сказал мадмуазель де Верней, уже сидевшей в карете рядом с Франсиной:

— Возьмите-ка эту перчатку. Ежели в дороге на вас нападут, крикните: «Молодец!» — и покажите ее как пропуск. Тогда никакой беды с вами не случится.

— Франсина, — сказал он и, повернувшись к девушке, крепко схватил ее за руку. — Теперь мы расквитались с этой женщиной, идем со мной, и пусть она убирается к дьяволу.

— Ты хочешь, чтобы я покинула ее в такую минуту? — горестно сказала Франсина.

Крадись-по-Земле смущенно почесал себе за ухом, почесал лоб, затем поднял голову, и глаза его свирепо сверкнули.

— Это верно, — сказал он. — Можешь остаться при ней на неделю, но если через неделю ты не пойдешь со мной...

Он не договорил, но сильно ударил ладонью по дулу карабина, затем прицелился в свою возлюбленную и исчез, не дожидаясь ответа.

Лишь только шуан скрылся, голос, казалось раздавшийся из пруда, глухо крикнул:

— Сударыня! Сударыня...

Кучер и обе женщины вздрогнули от ужаса, ибо течением прибило к берегу несколько трупов. Из-за дерева показался притаившийся там синий.

— Позвольте мне примоститься на запятках вашей кареты, или мне конец! Сердцеведу захотелось выпить стакан сидра, и этот проклятый стакан стоил нам не одну пинту крови. Если бы парень сделал так, как я, пошел бы сразу в дозор, наши бедняги товарищи не плавали бы теперь в пруду, словно кораблики...

Пока за стенами замка происходили эти события, вожди мятежников, присланные из Вандеи, и вожди шуанов, со стаканами в руках, вели совещание под председательством маркиза де Монторана. Частые возлияния бордоского вина оживили эту беседу; к концу ужина она приняла весьма значительный, важный характер. За десертом был принят план совместных военных действий, роялисты предложили тост за здоровье Бурбонов. И в эту минуту раздался выстрел Хватай-Каравая, словно эхо губительной войны, которую эти веселые и высокородные заговорщики решили повести против Республики. Г-жа дю Га встрепенулась, и в ответ на ее невольный жест, вызванный радостью избавления от соперницы, гости молча переглянулись, а маркиз встал из-за стола и вышел из комнаты.