Онлайн книга «Артистка, блин!»
|
— Пороть? Нет, я тебя пороть просто права не имею, как бы мне иной раз этого ни хотелось, — рассмеялся Стас. — А вот на словах поучить тебя уму‑разуму — милое дело. Пойми, чудила, ты уже маму запугал совсем… — Никого я не запугивал, а если вы и ваше дурацкое кино ей дороже, чем я, то пусть! У меня есть бабушка, и мы даже очень прекрасно обойдемся! — Ты все сказал? — Да! — А мне еще охота поговорить. Кстати, «очень прекрасно» говорить нельзя, неграмотно, но это так, между прочим. Ты, Никита, парень умный, надеюсь, поймешь. Жизнь такая штука… Вот представь себе: мама все бросила, вернулась к тебе, ты доволен, все у тебя хорошо. Но лет через десять ты будешь взрослым, слиняешь отсюда, у тебя начнется своя взрослая жизнь, любовь, секс и так далее, а мама? Останется одна, еще не старая, но уже и не такая молодая, чтобы начать карьеру, то есть кругом несчастная… И виноват будешь ты! Твои капризы, твой эгоизм… — А с вами она будет счастливая? — Хотелось бы надеяться. Но в любом случае это будет ее собственный выбор. Понимаешь, для человека самое главное самому сделать свой выбор, чтобы потом некого было винить. Ты же мужчина, подумай о маме. А я тебе не нравлюсь, что ж, ты меня редко будешь видеть, я очень‑очень занят, и у меня свой принцип — никогда и никому не навязываться. Хотя честно скажу — я бы хотел иметь такого сына, как ты. Ну вот, кажется, я все сказал, а ты давай, думай! И Стас вышел из детской. У него было ощущение, что он в одиночку разгрузил вагон бревен. — Фу ты, ну ты! Варя еще спала, он не стал ее будить и отправился на кухню. — С добрым утром, Стас. Поговорили? — С добрым утром, Анна Никитична. Поговорил, семь потов сошло! — Хотите сок? Или кофе? Завтрак будет минут через сорок. — Если можно, кофе. — Ну так что? — Может, я самонадеянный болван, но мне показалось, что он меня по крайней мере услышал. — И Стас передал теще свой разговор с Никитой. — Ну дай Бог! Сверху донесся восторженный визг: — Мама! Мамочка моя! Приехала! Стас и Анна Никитична переглянулись. — Кажется, помогло! Сказать, что Никита признал Стаса, было бы безбожным преувеличением, он его попросту не замечал, но зато был нежен с Варей, а это уже большой прогресс, так считали все взрослые в доме. Варя сияла. А Стаса точила ревность. Идиотская бессмысленная ревность. Она меня обманула, уверяла, что у нее ничего не было с тем типом, а мальчишка проболтался. Зачем она соврала? А вот чтобы ты, кретин, не терзался, как сейчас. Ты же знал, что она взрослая женщина, вдова, что до тебя у нее была своя жизнь, и очень странно было бы, если б у такой восхитительной, такой желанной женщины не было бы мужика… Я все понимаю, но как болит сердце. Да нет, дело не в мужике, просто она способна соврать и соврать убедительно… А он красивый, в сто раз красивее тебя… Но она же тебя любит, черт, как избавиться от этого гложущего червя? Напиться, что ли? Нет, только не здесь, при ее сыне и матери… Надо просто поговорить с ней, объясниться, вернее объяснить, что я такой ревнивый болван, что мучаюсь несказанно… Стоп! А что, собственно, случилось? Восьмилетний пацан сболтнул про секс с Эмми. Он‑то откуда может это знать? И почему я безоговорочно поверил парню, который меня терпеть не может, а не Варежке, которая так меня любит? Потому что сам до нее никого не любил и меня никто так не любил. Идиот, дурная башка, тебе привалило счастье, так какого черта ты сам пытаешься все испортить? В задумчивости он не услышал, как сзади подошла Варя. Обняла его, прижалась губами к уху и прошептала: — Ты чудо, спасибо тебе… — Иди сюда, сядь, — он усадил ее себе на колени. — Варежка, прости, но мне хреново… — Что такое? — Зачем ты мне соврала? — Что я соврала? — Что не спала с тем типом. — С каким типом? — С Эмми. — Стас, я спала с ним, но я тогда даже не слышала о существовании Стаса Симбирцева. Поэтому твои мучения чистой воды дурь. Для меня не существует мужчин, кроме тебя, но это теперь… — Он красивый. — Для меня самый красивый ты, хотя у тебя столько дури в башке и морда колхозная, как выражается одна моя знакомая. — Лизаня, что ли? — засмеялся он. — А ты откуда знаешь? — Она мне как‑то сказала: Стас, вот гляжу на тебя, морда как есть колхозная… — А ты что? — А я ничего, ведь дальше она сказала, что я мега‑талантливый и мега‑обаятельный. — И ты растаял? — Естественно! Стасу вдруг стало легко и хорошо. Варежка не начала упорствовать в своей лжи, призналась, и ей тоже явно полегчало. Как здорово! — Знаешь, мама от тебя в полном восторге. — Я от нее тоже. Умная, красивая, сильная, отлично готовит. О такой теще можно только мечтать. У него в кармане зазвонил телефон. — Алло, мама? Что случилось? Что у тебя с голосом? — Сташек, милый, ты где сейчас? Я звонила Стэлле, она сказала, вы уехали. — Мама, говори толком, что стряслось, я же слышу, какой у тебя голос. — Сташек, милый, папа меня бросил! — Как бросил? — ошалело спросил Стас. — Очень просто, ушел к молоденькой. Сташек, умоляю, возвращайся, ты мне нужен, я совсем одна, мне так плохо! Тридцать восемь лет вместе, и вдруг… у меня в голове не укладывается… Сташек, я все понимаю, у вас медовый месяц, но твоя Варя хорошая девочка, она должна понять… У меня же никого нет, кроме тебя, мне так одиноко, так тяжело… — Мама, погоди, мамочка, я не могу понять… — Сташек, мне жить не хочется. — Хорошо, мама, я прилечу, но не уверен, что получится прямо сегодня, надо же поменять билет, потерпи хоть до завтра, я попробую. Все, мамочка, я приеду, жди! Он отключил телефон и тихо выругался. — Что случилось? — испуганно спросила Варя. — Хрен знает что! Отец бросил маму! — Быть не может! — Ушел к молодой, старый козел! — Ничего себе! — Мне придется лететь, она в жуткой истерике, как бы глупостей не наделала… На террасу вышла Анна Никитична. — Что такое, ребята? Варя объяснила матери, в чем дело. |