Книга Заклятие древних маори, страница 70 – Найо Марш

— Ну и гонор у этого старикана! — послышался голос.

На веранду вышел Гаунт. Он был облачён в дорожный костюм и курил сигарету.

— О, мистер Гаунт!

— Да, сержант?

— Вы слышали, о чём мы говорили? Это верно, что вы хотели купить топор маори?

— Да, — преспокойно ответил актёр. — Я бы с превеликим удовольствием приобрёл его. Обожаю предметы языческого культа.

— И обратились с таким предложением к мистеру Квестингу?

— Да, но я сказал, что хочу сперва посмотреть на него. Что в этом дурного? Мой секретарь мне все уши прожужжал про топор Реви. Когда же несколько дней назад ко мне зашёл Квестинг и битый час пудрил мне мозги про эту штуковину, признаюсь, моё любопытство разгорелось не на шутку. Но никаких обязательств я на себя не брал.

— Разве вы не понимаете, что вывоз древностей из национальной резервации это преступление? — гневно спросил доктор Акрингтон.

— Нет, конечно. А почему? Квестинг сказал, что старик готов загнать топор, но не хочет, чтобы об этом знали остальные аборигены. И настаивал на соблюдении строжайшей секретности.

— А вам, мистер Белл, что об этом известно? — спросил Уэбли, поворачиваясь к Дайкону.

— Да он-то тут причём? — усмехнулся Гаунт. — Я об этом ни одной живой душе не сказал. Квестинг взял с меня слово.

— Неудивительно, — с поразившей Дайкона горечью вздохнул Уэбли.

— Как он только посмел втянуть меня в такую тёмную историю! — вдруг возмутился Гаунт. — С другой стороны, мне непонятно, сержант, почему вы тратите время на скандал вокруг этой дурацкой вещицы, когда речь идёт о том, что среди нас орудует вражеский агент. Не лучше ли вам отвлечься от допотопных безделушек, а взамен поискать Квестинга?

Дайкон открыл было рот, но сдержался. На губах мистера Фолса заиграла тонкая улыбка.

— Мы уже нашли мистера Квестинга, — устало произнёс Уэбли.

Кулаки Гаунта невольно сжались, а из горла вырвался нечленораздельный звук. В мозгу Дайкона всплыл образ жуткого предмета, спрятанного под промокшей мешковиной.

— Нашли? — переспросил он. — Где?

— Там, где он и пропал, мистер Гаунт. В Таупо-тапу.

— О Боже!

Актёр потупил взор, потом развернулся на каблуках и быстро прошагал к своей комнате. Уже перед самой дверью он остановился и громко произнёс:

— Похоже, вы сели в лужу, доктор!

Не дожидаясь ответа, Гаунт скрылся в комнате и зычно позвал Колли.

Неловкое молчание нарушил Фолс:

— До чего мистер Эру Саул любит кричащие тона в одежде, — произнёс он.

В золотых лучах солнца рубашка удалявшегося Эру и впрямь отливала ярким багрянцем.

— Да он вообще никогда не расстаётся с этой рубахой, — сказала Барбара, высовываясь из окна. — Сто лет, наверное, её не стирал.

Дайкон, в любую секунду ожидая, что доктор Акрингтон взорвётся, поспешно добавил:

— Это верно. Он носил её и в тот день, когда Смит чуть под поезд не угодил.

— Точно.

— Ничего подобного! — вдруг заявил полковник Клэр.

Все уставились на него.

— Как же так, папочка! — укоризненно произнесла Барбара. — Разве ты не помнишь, как мы позвали его тогда в столовую, чтобы подтвердить слова Смита. На нем была именно эта рубашка. Помнишь, Сим?

— Да какая разница-то? — хмыкнул Саймон. — Ну, была. Не все ли равно?

— Вы ошибаетесь, — отрезал полковник.

— Эдвард, — развёл руками доктор Акрингтон. — Какая муха тебя укусила? Он был в красной рубашке.

— Нет!

— В красной, Эдвард!

— Нет, Джеймс.

Уэбли не выдержал.

— С вашего позволения, я продолжу осмотр, — сказал он и, метнув презрительный взгляд на полковника, скрылся в комнате Квестинга.

— Я знаю, что на нём была другая рубашка, — не унимался полковник Клэр.

— Неужели ты когда-нибудь обращаешь внимание на то, кто в чём ходит?

— Может, и нет, Джеймс. Но я точно помню, что тогда он был в голубой рубашке.

— Уймись, отец, — сказал Саймон. — На нем была та же рубашка, что и сейчас. Малиново-красная.

— Может, я и не такой наблюдательный, как вы, но эти слова я запомнил точно. Голубая рубашка.

— Это уже становится занятным, — вмешался мистер Фолс. — Трое из вас уверяют, что рубашка была красная, а один готов присягнуть, что — голубая. А вы на чьей стороне, Белл?

— О, я как раз посередине, — сказал Дайкон. — Эру был в красной рубашке, но я согласен с полковником: Квестинг и впрямь сказал, что рубашка была голубая.

— Я просто не понимаю, что происходит! — взвился доктор Акрингтон. — Массовое помешательство, что ли? Ну что вы тут набросились, как стервятники, на эту идиотскую рубашку, когда нам нужно обдумать, кто мог убить Квестинга?

— А вот мне любопытно, каким образом рубашка мистера Саула могла так быстро изменить цвет, — произнёс мистер Фолс. — Может быть, нам стоит послушать, что скажет по этому поводу мистер Смит? Где он?

Саймон, не сходя с места, заорал:

— Эй, Берт!

Минутой спустя Смит вернулся на веранду.

— Ну что ещё? — недовольно буркнул он.

— Не могли бы вы разрешить наш спор? — спросил мистер Фолс. — Помните, в тот вечер, когда вы едва спаслись из-под колёс поезда, Квестинг заявил, что оставил вас на попечение парня в голубой рубашке?

— Что?

Мистер Фолс повторил свой вопрос.

— Ну да, там был Эру Саул. Он и помог мне добраться до дома. А в чём дело?

— На нем была голубая рубашка?

— Да.

— Не голубая, а красная! — в один голос вскричали Саймон и доктор Акрингтон.

— Если Квестинг скаэал, что голубая, значит — голубая, — упрямо возразил Смит. — Мне-то, конечно, тогда было не до того. Впрочем, я и сам помню. Точно, голубая.

— Ты, наверное, дальтоник, — ухмыльнулся Саймон. — Голубой цвет от красного отличить не можешь.

Разразился спор. Смит ушёл, пьяно поругиваясь, а Саймон прокричал вдогонку:

— Ты просто доверился Квестингу, вот что! В следующий раз ты ещё скажешь нам, что в тот день он и в самом деле мотался в бухту Похутукава.

Смит замер на месте.

— Конечно, мотался! — проорал он.

— Вот как? А ты знаешь, что он сходу согласился со словами дяди Джеймса, что, мол, как жаль, что деревья ещё не цветут. Тогда как на самом деле они были в самом цвету!

— Ничего не знаю. В тот день он, безусловно, ездил в бухту. Он и Хойю с собой брал. Можете спросить у неё. Эру мне все рассказал. И вообще — катитесь к дьяволу! — закончил Смит и скрылся за домом.