Онлайн книга «Премьера убийства»
|
— Господи, что еще остается, кроме как сказать вам «да», — пробормотала Мартина. — Ну вот и хорошо, девочка… — Его рука неожиданно ласково взъерошила ей волосы… — Кажется, вы цитировали из роли Петруччо? Или короля Генриха Пятого? Или из обеих? — Гм, пара этаких крепких властных мужчин… Не знаю, Мартина, но если так, то вы оказываетесь в роли Кэйт, верно? Сварливая Кэйт, Хитрая Кэйт, быть может, даже Добрая Кэйт, но уж, во всяком случае, не Кэйт-Изменница, не правда ли? Так что завтра в одиннадцать — репетиция, помните, Кэйт? — Помню, сэр, — покорно отвечала Мартина… — А с нашей плаксивой девицей я поговорю сам, хорошо? — бросил он. — И до свидания, моя Кэйт… * * * Вторая костюмированная репетиция, насколько поняла Мартина, прошла довольно гладко, без всяких сцен и скандалов во время действия. Весь первый акт Мартина провела в беготне по делам мисс Гамильтон и ее поминутно просили не путаться под ногами у других актеров, проносящихся по коридору. Во втором акте мисс Гамильтон переодевалась в маленькой импровизированной гримерной рядом со сценой, а Мартина, находясь там, уже могла слышать большую часть действия. Легкий запах пудры и грима, отдаленные, лишенные естественного тембра голоса со сцены, атмосфера томительного ожидания — все эти приметы театральной жизни значили для Мартины очень много, это была ее среда… «Вот здесь мое место, — счастливо подумала Мартина, — я создана для этого». Успех роли девушки во втором акте зависел не столько от ее слов, которых было не так уж много, сколько от мимики, жестикуляции и слитности движения и речи. Слушая бесцветный голосок Гейнсфорд, Мартина честно старалась уговорить себя, что из зрительного зала игра Гаи может выглядеть лучше — ведь можно оценить пластику… Когда со сцены прибегала мисс Гамильтон, она говорила только о деле — то есть об одежде и ни о чем более. Теперь примадонна держалась подчеркнуто сухо. Мартине было ужасно любопытно, что именно Пул сказал ей после их последней беседы; возможно, мисс Гамильтон и без того недолюбливала племянницу своего мужа, а может — наоборот, жалела, что в такой щекотливой ситуации в качестве конкурентки появилась еще и Мартина… От яркого света ламп воздух в гримерной был горячим, отчего еще острее чувствовались характерные театральные запахи. Пока мисс Гамильтон прыскала на себя из пульверизатора. Мартина спешно готовила ее платье. В этот момент, после завершения второго акта, в гримерную Элен Гамильтон вошел Пул. — Ну что ж, Элли, — сказал он. — На этот раз ты все сделала очень мило, просто великолепно. Мартина замерла с платьем в руках… Мисс Гамильтон потянулась, белея гладкими, красивыми руками, и промурлыкала: — Ах, милый, неужели? Мартине в этот момент ее хозяйка показалась просто невероятной, колдовской красавицей — мисс Гамильтон просто расцвела от похвалы… У Элен был тот тип красоты, который не требовал особого декора. Когда она протянула Адаму руку для поцелуя, в ее позе засквозила простота и нежность. Мартина в стеснении стояла рядышком, чувствуя себя заброшенной и никчёмной рядом с прекрасной мисс Гамильтон. — Так репетиция и вправду удалась? — пропела мисс Гамильтон. — По крайней мере ты была на высоте, Элли. — А остальные? — Ну, все постарались, скажем так, в меру своего таланта… — А где Джон? — Он сидит на самом верхнем балконе, откуда не слышно его ругани, и я взял с него страшную клятву, что он не появится в партере, пока мы не закончим. — Дай Бог, чтобы он только сдержал эту клятву, — скептически заметила мисс Гамильтон. Пул мельком повернулся к Мартине. — Привет, Кэйт! — бросил он. — Кэйт? Почему Кэйт? — насторожилась мисс Гамильтон. — Вокруг нее заварилось столько свар, как будто она Кэйт, подруга Генриха Пятого! — усмехнулся Пул. — За работу, Кэйт! Что вы там застыли словно статуя? — И впрямь, крошка, пора за дело, — заметила Элен и подставила Мартине плечи. Девушка набросила на мисс Гамильтон платье и нагнулась застегнуть его. Адам Пул решил порезвиться и сопровождал эту процедуру собственным «озвучиванием», то шепча про себя сдавленные проклятия как бы от имени Мартины, то вскрикивая тоненьким голоском и жалуясь, что застежка защемила кожу, — как бы от имени мисс Гамильтон. Все это было настолько потешно и притом так легко, с лету, исполнено, что Мартине стоило огромного труда не прыснуть от смеха. Трясущимися пальцами она еле-еле справилась с застежками, но тут уж захохотала сама Элен. — Послушай, Адам, с каких это пор ты стал комедиантом при моей гримерной? — Бог с тобой, я просто пытаюсь скрасить тебе неприятный момент вползания в платье, которое никак не желает сходиться в талии… Мисс Гамильтон не успела оскорбиться, как в коридоре закричали: — Последний акт, пожалуйста! Последний акт, актеры приглашаются на сцену!.. — Я готова, пошли, Адам, — только и сказала мисс Гамильтон, и они оба вышли. Мартина осталась одна, собрала необходимые веши и направилась в маленькую гримерную у самой сцены. Здесь она снова могла слышать голоса актеров. * * * Последний выход Беннингтона заканчивался самоубийством его героя — уже после ухода того со сцены. Джейко обеспечивал шумовой эффект револьверного выстрела и теперь, стоя за кулисами, ревниво наблюдал за тем, чтобы грохот прозвучал именно в нужный момент и достаточно убедительно. Все прошло гладко, раздался громкий хлопок, и Мартина, сидевшая за тоненькой перегородкой, ощутила запах пороховой гари. Где-то рядом явно стоял и сам Беннингтон. Мартина слышала его бормотание. — О черт, это меня просто выводит из себя, прошипел Бен. — Дай сигарету. Джейко! Последовала пауза. Чиркнула спичка, и Беннингтон добавил: — Пойдем-ка ко мне в комнату, вмажем по рюмахе… — Спасибо, старик, только давай не сейчас, — прошептал в ответ Джейко. — Занавес опускают через пять минут. — Подумаешь… Наш Великий Актер и наш Знаменитый Драматург произнесут заключительное слово и без меня… Как у меня получилось на сей раз, Джейко? — Неужели актеру можно сказать, как он играл, без употребления самых лестных фраз? Брось, Бен, что я могу тебе сказать? Ты всегда был умен и хорош на сцене, и сегодня — как всегда. Только мне показалось, что ты играешь не очень ровно… Мартина услышала, как Бен хмыкнул: — Ничего, мне еще завтра предстоит работенка! Поберегу силы для премьеры… За перегородкой раздался чей-то глубокий вздох, очевидно Джейко, потому что Беннингтон произнес: — Да ладно тебе кукситься! Все нормально. Малышка вполне справилась… Джейко промолчал, и Беннингтон повторил: |