Книга Смерть играет, страница 16 – Сирил Хейр

В Сити-Холл их впустил испуганный привратник, и стражи порядка оказались в коридоре, полном мужчин и женщин. При их появлении разговоры смолкли. С встревоженными лицами они следили, как полицейские шагали по коридору.

С обеих сторон коридора в него выходили двери. У одной из них, справа по ходу, дежурил констебль, краснолицый и важный. Увидев Тримбла, он тут же вытянулся и поприветствовал, отдав честь, и доложил:

— Она здесь. У тела находится доктор Катбуш. Здесь ничего не трогали. Я…

Тримбл оборвал его кивком:

— Я приму доклад позже. Оставайтесь здесь, пока я за вами не пришлю.

Пока Тримбл уверенной походкой, слишком уверенной с точки зрения недоброжелателей, проходил в комнату, сержант Тейт сардонически усмехнулся констеблю.

Артистическая уборная оказалась маленькой квадратной комнаткой без окон, освещенной скрытыми в потолке светильниками дневного света. В стене напротив входа находилась еще одна дверь. Мебель состояла из стола, двух или трех стульев и глубокого кресла. На столе было несколько ваз с цветами и скрипка в открытом футляре. Доктор Катбуш занимал один из жестких стульев рядом с креслом, где в неловкой позе застыло тело Люси Карлесс.

Прежде чем приблизиться к нему, Тримбл быстро оглядел комнату. Затем подошел к противоположной двери и открыл ее. Она вела в другой коридор, приблизительно параллельный тому, по которому он сюда пришел, но и слева и справа в конце изгибающийся, как бы повторяя по форме сцену, которую он огибал. Сориентировавшись, инспектор закрыл дверь, запер ее изнутри и приступил к делу:

— Кто-нибудь заходил в эту дверь с тех пор, как было обнаружено тело?

— Как раз я и заходил, потому что пришел сюда из зала, — ответил доктор с легким вызовом. — Но насколько мне известно, больше никто.

— Понятно. Ну, доктор, что вы можете мне сказать?

— Боюсь, очень мало, кроме того, что жизнь ее угасла еще до моего прихода. Причиной смерти, как вы можете видеть, — здесь он встал, подошел к креслу и с необыкновенной бережностью отвел в сторону тяжелую массу темных волос, которые скрывали ужасно искаженное лицо, — причиной смерти, очевидно, было удушение. Вы видите сильно стянутый вокруг шеи шелковый чулок. Но я ничего не трогал. Без сомнения, этим делом в должное время займется ваш полицейский врач. — Он отпустил волосы. — Печальная утрата, инспектор, — со вздохом сказал он. — Она была великой артисткой.

— Как по-вашему, сколько времени прошло между наступлением момента смерти и обнаружением тела?

Доктор Катбуш покачал головой:

Боюсь, судебная медицина никогда не была моим коньком. Могу сказать наверняка, что прошло не очень много времени — полчаса или чуть больше. Здесь я снова вынужден предоставить дело вашим специалистам.

— Ясно. Что ж, доктор, если вы оставите сержанту Тейту ваше имя и адрес, в нужное время он примет от вас официальное заявление. Больше я вас не задерживаю.

— Благодарю. А могу я забрать с собой свою девочку?

— Вашу девочку? — переспросил Тримбл.

— Она одна из оркестрантов — первая скрипка. Она очень расстроена, и мне хотелось бы поскорее увести ее отсюда.

— Оркестранты? — Тримбл неуверенно почесал подбородок. — Сержант, вы представляете себе планировку здания?

— Да, сэр, конечно. Я здесь много раз участвовал в хоре в «Мессии».

— Каким образом оркестранты попадают на сцену?

— По этому коридору, куда вы только что выглядывали. Из каждого его конца вы попадаете на сцену — правый выходит на левую сторону и наоборот. Ступеньки ведут к задним рядам оркестра.

— Так я и думал. Следовательно, тот, кто направляется на сцену, по пути проходит мимо этой двери?

— Верно. И наоборот, любой, кто выходит из комнаты, может выйти на сцену, как будто ее не покидал. Видите ли, в этот коридор выходят еще несколько дверей.

Несколько уязвленный подчеркиванием своим сержантом очевидных вещей, Тримбл обернулся к доктору Катбушу:

— Боюсь, мне придется на некоторое время задержать оркестрантов. Но надеюсь, ненадолго. А вы тем временем можете пройти к дочери, если желаете.

После ухода доктора Тримбл произвел быстрый, но энергичный обыск комнаты. Он сознавал, что сержант, делая вид, будто помогает, в то же время подвергает его молчаливой, но энергичной критике. Это было тем более неприятно, что поиски ничего не дали. В комнате царил полный порядок. Все было совершенно обычно, за исключением неподвижной молчаливой фигуры в кресле. Наконец он пригласил констебля войти и приказал сержанту Тейту занять его место в дверях комнаты до тех пор, пока его не сменит другой офицер из отделения. По всей видимости, толстого констебля распирало от осведомленности, и он был рад поделиться своей информацией. Глубоко вздохнув, полицейский приступил к рассказу:

— Я находился на дежурстве снаружи, у главного входа, сэр, когда внутри началась какая-то суматоха.

— Что именно вы услышали?

— Среди публики раздались вскрики и истерический плач, сэр, а санитар из «Скорой помощи» Сент-Джонса доложил, что какая-то дама упала в обморок. Я вошел внутрь и узнал, что в одну из артистических комнат вызвали доктора. Тогда через дверь, которая ведет на сцену, я прошел в коридор и в этой уборной застал доктора Катбуша и мистера Эванса, руководителя оркестра. Еще здесь находился мистер Сефтон.

— Кто это?

— Насколько я понял, это муж покойной, сэр. Он был в ужасном состоянии, и мне не сразу удалось уговорить его покинуть комнату. Он делал массу диких обвинений по адресу многих людей, включая мистера Эванса.

— Понятно. И что вы предприняли?

— Получив от доктора подтверждение, что леди мертва и что есть серьезные основания предполагать уголовное преступление, я решил, что мой долг — взять на себя ответственность.

— Я вас спрашивал, — холодно прервал его Тримбл, — какие вы предприняли действия.

— Не желая оставлять место происшествия без охраны, я попросил одного из служащих Сити-Холл, который сопровождал меня от главного входа, информировать полицейское управление о происшедшем по телефону, сэр. Ожидая прибытия помощи, я предложил мистеру Эвансу сообщить об отмене концерта и попросить зрителей разойтись. Что, как я понимаю, он и сделал.

— Дальше?

— Затем я занял пост снаружи у дверей комнаты, чтобы никто в нее не входил, где вы меня и застали. Задача несколько осложнялась по той причине, что к этому моменту оркестранты покинули сцену и мельтешили, если можно так выразиться, вокруг, каждый со своим инструментом различной формы и размера.

— Следовательно, все эти люди в коридоре — оркестранты? Кажется, их слишком много.

— Нет, сэр, не все. В этом кроется еще одно осложнение. Во время событий, что я пытаюсь описать, и даже раньше моего прибытия на пост, имело место проникновение в здание нескольких людей.