Книга Великое избaвление, страница 46 – Элизабет Джордж

Как давно вы поселились в Келдейле, мистер Парриш?

– А, вы снова об этом. Сейчас припомню. Почти семь лет назад.

– А что было до этого?

– А до этого, инспектор, я жил в Йорке. Преподавал музыку в школе. Могу предупредить заранее, если вы собираетесь копаться в моем прошлом – я вовсе не был изгнан с позором. Я уволился, потому что сам этого захотел. Я решил поселиться в деревне. Я обрел покой. – Голос его дрогнул.

Линли поднялся:

– Что ж, оставлю вас в покое. Всего доброго. Он вышел из домика, и музыка полилась вновь, но теперь она звучала потише, а потом послышался звон разбитого стакана. Похоже, Найджел не на шутку обрадовался, избавившись от инспектора.

– Сегодня вы будете обедать в Келдейл-холле, – сообщила Стефа. – Я заказала там столик. Надеюсь, вы ничего не имеете против. – Склонив набок светловолосую голову, она задумчиво рассматривала Линли. – Думаю, именно это вам и нужно.

– Я чахну у вас на глазах?

Хозяйка захлопнула гроссбух и убрала его на полку позади конторки.

– Не в этом дело. Конечно, там вкусно кормят, но важно другое. Совершенно особая обстановка. Хозяйка Холла – наша главная достопримечательность.

– У вас тут развлечений хватает, да?

– Что правда, то правда, инспектор, – расхохоталась она. – Выпьете или вы все еще «на службе»?

– Невозможно отказаться от эля Оделл.

– Отлично. – Стефа проводила гостя в зал, а сама прошла к стойке бара. – Келдейл-холл принадлежит семейству Бертон-Томас. Там работают с полдюжины молодых людей, и все они должны называть миссис Бертон-Томас тетушкой. Вот из таких мелочей и складывается неповторимая атмосфера ее дома.

– Как-то по-диккенсовски все это звучит, – согласился Линли.

Стефа поставила на столик большую кружку эля и налила себе другую, поменьше.

– Погодите, вот вы познакомитесь с ней. Миссис Бертон-Томас всегда обедает вместе со своими гостями. Я говорила с ней по телефону, когда заказывала столик. Она вне себя от восторга, что к ней заявятся детективы из Скотленд-Ярда. Чего доброго, отравит кого-нибудь, лишь бы посмотреть на вашу работу. Правда, гостей там сейчас немного, всего две парочки – американский дантист с женой и пара молодоженов.

– Да, пожалуй, вечер нам понравится. – Линли со стаканом в руке отошел к окну и поглядел вдаль, в сторону Келдейл-Эбби-роуд. Дорога была почти не видна отсюда – сразу сворачивала направо и растворялась в вечерних сумерках.

Стефа подошла к нему. Несколько мгновений она молчала, а потом тихо произнесла:

– Вы виделись с Робертой.

Линли быстро обернулся, но она уставилась в свой стакан, медленно поворачивая его на ладони, будто пытаясь удержать стакан в равновесии, не пролить ни капли.

– Как вы узнали?

– Она еще девочкой была очень высокая. Догоняла Джиллиан. Большая девочка. – Влажной рукой, только что державшей стакан, Стефа убрала прядь волос со лба. На коже остался чуть заметный сырой след, и она нетерпеливо стерла его. – Все происходило постепенно. Сперва она стала полненькой, пухленькой. А потом сделалась… вы сами видели. – По ее телу прошла дрожь отвращения. Словно извиняясь за эту реакцию, Стефа пояснила: – Ужасно с моей стороны, да? Не могу побороть брезгливость к любому уродству. По правде сказать, я сама себя за это осуждаю.

– Вы мне так и не ответили.

– Разве? А о чем вы спрашивали?

– Как вы узнали, что я видел сегодня Роберту?

Щеки Стефы слегка заалели. Она начала переминаться с ноги на ногу. Ей было явно не по себе, и Линли устыдился собственной настойчивости.

– Это не так важно, – сказал он.

– Просто вы выглядите… не так, как с утра. Словно тяжесть на вас навалилась. Морщины прорезались в уголках рта. – На гладкой коже все отчетливей проступал застенчивый румянец. – Прежде их не было.

– Ясно.

– Вот я и подумала; наверное, вы встречались с ней.

– Вы сразу же угадали.

– Похоже на то. Я хотела понять, как вы выносите чужое уродство, уродство чужой жизни.

– Я уже несколько лет этим занимаюсь. Приходится привыкать, Стефа. – Перед его умственным взором замелькали непрошеные воспоминания: крупный мужчина, задушенный за столом в своем кабинете; неподвижное тело чумазой девчонки с воткнутым в вену шприцем; зверски изувеченный и замученный насмерть юноша… Можно ли привыкнуть к темной стороне человеческой души?

Стефа с неожиданной откровенностью посмотрела ему прямо к глаза:

– Это же все равно что в ад заглядывать.

– Вроде того.

– Но почему вы не бросили все это? Не бежали прочь сломя голову? И никогда не пытались? Ни разу?

– Невозможно всю жизнь убегать.

Стефа отошла от него, снова обернулась к окну.

– Я пытаюсь, – прошептала она.

Резкий стук в дверь. Барбара чуть не выронила сигарету – третью подряд. Панически озираясь, распахнула окно и побежала в туалет смывать губительную улику в унитаз. В дверь снова постучалию Линли окликнул ее по имени.

Барбара открыла дверь, Линли задержался на пороге, с любопытством заглядывая в комнату через ее плечо.

– Послушайте, Хейверс. Мисс Оделл решила, что нынче мы нуждаемся в более сытном ужине. Она заказала нам столик в Келдейл-холле. – Глянув на часы, он уточнил: – Через час.

– Что? – Барбара не сумела скрыть ужас и замешательство, – У меня нет… я не могу… я не стану..,

Линли только бровь приподнял:

– Не стройте из себя Хелен. Сейчас вы еще скажете, что вам нечего надеть.

– Так оно и есть! – настаивала она. – Вы идите, а я перекушу в «Голубе и свистке».

– Вчера вы были не в восторге от тамошнего меню.

Это уже удар ниже пояса. Черт бы его подрал!

– Ненавижу курицу. Никогда ее не ем.

– Вот и хорошо. Насколько мне известно, повар в Келдейл-холле настоящий гурман. Мы там и перышка не увидим, разве что Ханну позовут прислуживать.

– Я просто не могу!

– Это приказ, Хейверс! Через час. – Он развернулся на каблуках и вышел.

Черт бы его побрал! Барбара громко хлопнула дверью, пытаясь хоть так выразить евое негодование. Просто великолепно! Какой ужин ее ждет – шестнадцать серебряных ножей и вилок, целый ряд бокалов и рюмок, официанты и официантки убирают ножи и вилки прежде, чем успеешь сообразить, какой из них надо воспользоваться. Лучше уж курица с горохом в «Голубе и свистке».

Одним движением Барбара распахнула дверцы шкафа. Замечательно! Что же Барбара Хейверс наденет на вечер, где ей предстоит непринужденно общаться со знатью? Коричневую юбку из твида и свитер ей в тон? Джинсы и походные ботинки? Есть еще синий костюмчик – точь-в-точь как у Хелен. А! Ей ли равняться с Хелен, всегда элегантно одетой, безукоризненно подстриженной, ухоженной?