Книга Ради Елены, страница 13 – Элизабет Джордж

Леди Хелен вздохнула и расправила плечи. У нее болела шея. От холодного стекла на лбу выступила испарина. Она чувствовала невыносимую усталость.

Дверь в спальню ее сестры в конце коридора была закрыта, и Хелен осторожно постучала, прежде чем войти. Она не стала ждать, пока Пенелопа ответит на стук. Девять дней, проведенных с сестрой, научили Хелен не делать этого.

Окна в спальне были закрыты, чтобы внутрь не попадал холодный и сырой ночной воздух, а наличие электрического камина и радиатора делало комнату меньше, как бы сжимая пространство. Под окном стояла огромная кровать Пенелопы, где она лежала, прижимая младенца к распухшей груди, — даже в мягком свете настольной лампы ее лицо выглядело мертвенно-бледным. Когда леди Хелен окликнула сестру, та продолжала опираться головой о спинку кровати, плотно закрыв глаза и скривив губы в гримасе боли. Ее лицо блестело от пота, который капельками стекал с висков и падал на грудь. Внезапно леди Хелен увидела, как по щеке сестры скатилась одна большая слеза, но она не вытерла ее и даже не разомкнула век.

Хелен уже в который раз почувствовала свое полное бессилие. Она видела, в каком ужасном состоянии была грудь ее сестры, соски были в трещинах и кровоточили; Хелен слышала, как Пенелопа вскрикивала, сцеживая молоко. Но она знала, что не сумеет переубедить Пенелопу. Она будет кормить грудью этого ребенка, пока ему не исполнится полгода, и не важно, какие страдания ей придется претерпеть. Материнство стало для нее навязчивой идеей, с которой Пенелопа ни за что не хотела расстаться.

Леди Хелен подошла к кровати и взглянула на ребенка, впервые заметив, что Пенелопа даже не держит его. Она положила младенца на подушку и прижимала ее к себе, пока он сосал. Пен беззвучно плакала.

Весь день она не выходила из спальни. Вчера она провела десять бесцельных минут в гостиной, близнецы копошились у ее ног, а леди Хелен меняла простыни. Но сегодня Пенелопа сидела в комнате, оживая, только когда Хелен приносила кормить ребенка. Иногда она читала, иногда сидела на стуле у окна, но чаще плакала.

Хотя девочке уже исполнился месяц, ни Пен, ни ее муж не придумали для нее имени, называя ее «младенец» или «она». Словно отсутствие имени делало появление ребенка в доме временным. У нее не было имени, и ее самой будто и не существовало. А если девочки не существовало, родители не производили ее на свет. А тогда им не приходилось признавать, что сила, вызвавшая ребенка к жизни, будь это любовь, верность или желание, ушла из их жизни.

Малышка перестала сосать и лежала, сжав кулачки. По подбородку стекала тоненькая зеленоватая струйка молока. Глубоко выдохнув, Пен отбросила подушку, и леди Хелен взяла ребенка на руки.

— Я слышала звонок. — Голос Пен звучал глухо и вымученно. Она лежала с закрытыми глазами. Темные, как у детей, волосы прилипли к щекам. — Гарри?

— Нет, Томми. Он здесь по делу. Сестра открыла глаза:

— Томми Линли? Что ему нужно?

Леди Хелен похлопала малышку по теплой спинке:

— Зашел поздороваться.

Она подошла к окну. Пен беспокойно зашевелилась в постели. Хелен знала, что она наблюдает за ней.

— Откуда он знал, где тебя искать?

— Я ему сказала.

— Зачем? Нет, не отвечай. Ты ведь хотела, чтобы он пришел. — В вопросе звучал упрек. Хелен отвернулась от окна, за которым мокрой зловещей паутиной висел туман. А Пенелопа продолжала: — Я не виню тебя, Хелен. Ты хочешь выбраться отсюда. Хочешь вернуться в Лондон. Любой поступил бы так же.

— Это неправда.

— Вернуться в свою квартиру, к своей жизни, к тишине. Господи, как мне сейчас не хватает тишины. И одиночества. И свободного времени. — Пен зарыдала. Она нащупала на туалетном столике затертые среди баночек с кремом и мазей салфетки. — Прости. Я всем мешаю. Я ни на что не гожусь.

— Не говори так. Пожалуйста. Ты ведь знаешь, что это неправда.

— Посмотри на меня. Просто посмотри на меня, Хелен. Я ни на что не гожусь. Я просто ходячий инкубатор. Я даже не могу быть хорошей матерью своим детям. Неудачница, слизняк.

— У тебя депрессия, Пен. Такое с тобой уже было, когда родились близнецы…

— Нет! Тогда все было нормально! Совершенно нормально!

— Ты просто забыла. Но все прошло. И это пройдет.

Пен отвернулась. Ее тело сотрясалось от рыданий.

— Гарри снова останется ночевать в колледже? — Она резко обернула мокрое лицо к Хелен. — Ничего. Можешь не отвечать. Я все знаю.

Впервые за девять дней Пен дала волю своим чувствам. Леди Хелен решила воспользоваться возможностью и присела на край кровати.

— Что у вас происходит, Пен?

— Он получил все, что хотел. Зачем теперь думать о последствиях?

— Получил? Я не понимаю. У него другая женщина?

Пен с горечью рассмеялась, подавила рыдание и быстро сменила тему:

— Ты знаешь, почему он приехал из Лондона, Хелен. Не притворяйся дурочкой. Ты знаешь, чего он добивается. Это в духе Линли. Прямиком к своей цели.

Хелен не ответила. Она положила дочь Пен в кроватку, и на душе потеплело, когда девочка, дрыгая ножками и ручками, улыбнулась ей. Хелен взяла маленькие пальчики и принялась целовать их. Что за чудо! Десять крошечных пальчиков, маленькие ноготки.

— Его привело сюда не только убийство, и ты должна быть готова отшить его.

— Все уже в прошлом.

— Не будь же такой дурой! — Пенелопа привстала, схватила Хелен за руку. — Послушай, Хелен. У тебя есть все. Не отказывайся от этого ради мужчины. Выкинь его из своей жизни. Он хочет заполучить тебя. Он не сдастся, пока ты ясно не дашь ему понять, что к чему. Так сделай же это.

Леди Хелен улыбнулась, надеясь, что улыбка получилась любящей. Она прикрыла ладонь сестры своей рукой.

— Пен. Милая. Мы не героини «Тэсс из рода д'Эрбервиллей». Томми не охотится за моей добродетелью. Но даже если и так, я боюсь, что он… — Хелен беззаботно рассмеялась.—Дай-ка вспомнить. Да, он почти на пятнадцать лет опоздал. Ровно пятнадцать лет будет в Рождество. Рассказать тебе об этом?

Пенелопа отпрянула.

— Это не шутка!

Хелен почувствовала удивление и беспомощность, увидев, что глаза сестры опять наполнились слезами.

— Пен…

— Нет! Ты живешь в мире грез! Розы, шампанское и холодные атласные простыни. Аист приносит маленьких милых младенцев. Очаровательные детки сидят на коленях у мамочки. Ничего дурно-пахнущего, неприятного, отвратительного, причиняющего боль. Оглянись хорошенько вокруг, прежде чем решишь выйти замуж.

— Томми приехал в Кембридж не для того, чтобы делать мне предложение.

— Оглянись хорошенько. Жизнь омерзительна, Хелен. Она грязная и подлая. Мы живем, чтобы умереть. Но ты не желаешь этого видеть. Ты ни о чем не думаешь.