Книга Верь в мою ложь, страница 103 – Элизабет Джордж

Почти всю дорогу до озера Уиндермир Сент-Джеймс был погружён в мысли, хотя при других обстоятельствах он бы искренне наслаждался поездкой через долину. Но на этот раз он выбрал поворот на северо-восток и очутился у оконечности озера Уиндермир, где громоздились морены, оставленные в незапамятные времена ледниками, и где некогда стояла деревушка, прямо на берегу, — теперь она отодвинулась подальше. Здесь он повернул на север. И через несколько мгновений перед ним раскинулось собственно озеро Уиндермир: огромное безмятежное пространство серо-голубой воды, в которой отражались яркие осенние деревья, выстроившиеся вдоль берега.

Айрелет-холл был недалеко от этого места, всего в нескольких милях, за парком Фелл-Фут, сиявшим викторианской красотой и предлагавшим множество чудесных пешеходных маршрутов. Впрочем, в это время года для таких прогулок было холодновато. Но весной здесь расцветало множество нарциссов и рододендронов, достигавших высоты дома. Сент-Джеймс проехал мимо парка и очутился в лабиринте деревьев; там, где листья ещё не облетели, деревья светились оранжевым огнём и охрой; там, где листвы уже не осталось, торчали голые тёмные ветви.

Ворота в Айрелет-холл были заперты, но в путанице плюща на каменном столбе притаилась кнопка звонка. Сент-Джеймс вышел из взятой напрокат машины и позвонил. Пока он этим занимался, за его машиной встал «Хили-Эллиот» инспектора Линли.

Это облегчило задачу входа. Пара мгновений разговора с бестелесным голосом, ответившим на звонок, закончилась тем, что Линли сказал через плечо Сент-Джеймса:

— Это Томас Линли.

И всё утряслось. Ворота открылись со скрипом, как в каком-нибудь старом фильме ужасов, а потом так же шумно закрылись.

Линли и Сент-Джеймс направились прямиком к лодочному дому. Оставалась, как Саймон объяснил другу, последняя возможность проверки, и нужно было её использовать. Пусть все вокруг твердят, что обстоятельства смерти Яна Крессуэлла вполне очевидны, всё равно: если и есть вероятность убедить коронёра заново открыть дело, её можно обнаружить только одним способом. Но даже и это не гарантия, уточнил Сент-Джеймс.

На это Линли ответил, что он был бы бесконечно рад, если бы всё наконец закончилось и он смог бы как можно скорее вернуться в Лондон. При этих словах Сент-Джеймс бросил на него короткий косой взгляд. Линли тут же сказал:

— Начальство сильно мной недовольно.

— Что, Хильер рассчитывал на какие-то другие результаты?

— Нет, я об Изабелле. Она злится из-за того, что Хильер втянул меня в это расследование.

— А!.. Это плохо.

— Определённо плохо.

Больше они к этой теме не возвращались, но Сент-Джеймс задумался о характере взаимоотношений Томаса и Изабеллы Ардери. Раньше он уже встречался с ней, когда они все вместе занимались одним делом, и Сент-Джеймс был не настолько слеп, чтобы не заметить проскакивавшей между Линли и Изабеллой искры. Но роман со старшим офицером представлял собой серьёзную опасность. Собственно, роман с кем угодно в Ярде был опасен для Линли.

Пока они шли к лодочному дому, Линли рассказал Сент-Джеймсу о своей встрече с дочерью Бернарда Файрклога, Манетт, и её мужем, сообщив, что именно они обнаружили по части выплат, производимых Яном Крессуэллом. Бернард Файрклог мог сам отдать такие распоряжения, а мог и не отдавать, сказал Линли. Но в любом случае Крессуэлл, похоже, знал многое такое, что ставило его в рискованное положение. Если Файрклог не знал о выплатах или, по крайней мере, о некоторых из них, то опасность грозила ему самому, стоило ему узнать обо всём. Если Ян пытался прекратить какие-то платы, то осложнялись отношения с теми, кто денежки получал…

— В общем, похоже на то, что в итоге всё упирается в деньги, — сказал Линли.

— Ну, именно так чаще всего и бывает, разве нет? — заметил Сент-Джеймс.

В лодочном доме оказалось достаточно светло, в дополнительном освещении нужды не было. Дело, затеянное Сент-Джеймсом, не требовало лишнего света, хватало и отражённых от поверхности озера лучей солнца, поскольку день выдался ясный. Саймон намеревался исследовать состояние других камней причала. Если бы нашлись и другие расшатавшиеся, кроме двух упавших, он пришёл бы к выводу, что случившееся с Яном — действительно случайность.

Вёсельной лодки на месте не было — похоже, Валери вышла на озеро. Сент-Джеймс подошёл туда, где обычно бывало привязано её судёнышко. Разумнее всего, решил он, начать с проверки именно этой части причала.

Саймон присел на корточки и стал нажимать на камни. Линли дёрнулся было, чтобы помочь ему, но он сказал:

— Я сам.

Камни держались вполне надёжно, но вот Сент-Джеймс нажал на пятый — и тот зашатался, как молочный зуб во рту дошкольника. Шестой и седьмой тоже держались плохо. Следующие четыре были в отличном состоянии, а вот двенадцатый едва держался на месте. Именно в щель возле этого двенадцатого Сент-Джеймс и воткнул разделочный нож, купленный им в Грэндж-овер-Сэндс. С помощью ножа оказалось совсем нетрудно сдвинуть камень с места, чтобы тот свалился в воду. Усилия потребовались незначительные. Лезвие ножа скользнуло в щель, Сент-Джеймс чуть-чуть нажал на рукоятку — и дело было сделано. Линли слегка топнул ногой по камню, и тот полетел вниз. Теперь легко было представить, как некто выбирается из лодки, переносит весь свой вес на причал — и вот такой же камень сдвигается с места. Именно это и произошло с Яном Крессуэллом. Теперь вопрос был только в том, упадут ли в воду другие камни, если на них встанет Линли, но которым не станет помогать ножом Сент-Джеймс. Проверка не потребовала много времени. Один из камней упал, три других удержались. Линли вздохнул, покачал головой и сказал:

— Ну, я готов выслушать любые предложения. И не стану возражать, если одним из них окажется предложение вернуться в Лондон.

— Нам нужен яркий свет.

— Зачем это?

— Не здесь. Идём.

Они вышли из лодочного дома. Сент-Джеймс поднял разделочный нож так, чтобы оба они хорошо его видели. И оба пришли к одному выводу, для которого даже не требовались всякие там микроскопы и лабораторные исследования. После того как Сент-Джеймс орудовал ножом, сдвигая с места камень, всё лезвие покрылось глубокими царапинами. Но ведь тот нож, который Линли достал из воды, был совершенно новым.

— А… Ну да, вижу, — пробормотал Томас.

— Думаю, это окончательно проясняет дело, Томми. Нам с Деборой пора возвращаться в Лондон. Я, конечно, не стану утверждать, что камни не могли быть сдвинуты с места каким-то другим способом. Но тот факт, что найденный в воде нож был новым, заставляет предположить, что Крессуэлл действительно утонул случайно, или же для смещения камней было использовано что-то другое. И если ты не собираешься перетрясти всё вокруг в поисках подходящего инструмента, с помощью которого камни свалились в воду…

— Мне нужно сменить направление движения, — закончил за него Линли. — Или же закрыть дело и отступить.