Онлайн книга «Табакерка императора»
|
– Тоби, милый! – Фу ты! – сказал Нед Этвуд. Всегда не слишком приятно слышать, как кто-то при вас изъявляет свои чувства, даже если вы их и разделяете. – Нет, правда, – серьезно заверил ее Тоби, – э-э-э… тебе понравилась пьеса, которую давали сегодня англичане? – И он звонит посреди ночи, чтоб обсудить достоинства спектакля? – спросил Нед. – Пошли-ка ты этого зануду подальше. – Тоби, она мне так понравилась! По-моему, Шоу очень мил. – Шоу, – сказал Нед, – очень мил. Ох, господи! Конечно, выражение лица Евы не могло не бесить Неда. Тоби замялся. – Но, по-моему, он допускает кое-какие вольности. Тебя это не смущало? – Просто не верится, – простонал Нед, во все глаза уставясь на телефонную трубку. – Просто не верится… – Мама, Дженис и дядя Бен, – продолжал Тоби, – говорят, что это ничего, но я как-то не знаю… – Тоби принадлежал к числу тех, кого взгляды мистера Шоу приводят в отчаяние. – Я, наверное, немного старомодный. Но как-то мне кажется, что есть вещи, о которых женщине, ну, женщине из хорошего общества вообще не следует знать. – Тоби, милый, меня это не смущало! – Ну хорошо, – тянул время мистер Лоуз. Прямо будто видно было, как он волнуется на том конце провода. – В общем-то, я только это и хотел тебе сказать. – Господи! Какие церемонии! Однако Тоби все никак не мог повесить трубку. – Не забудь, завтра у нас пикник. Погода, надеюсь, не подведет. Да, кстати. Папа заполучил еще одну побрякушку для своей коллекции. Он счастлив, как ребенок. – Еще бы, – усмехнулся Нед, – мы только что видели, как старый осел ею упивался. – Да, Тоби, – подтвердила Ева, – мы видели… У нее вырвались слова, которые, в сущности, ее выдали. Она вся сжалась от страха. Подняв глаза, она увидела на лице Неда знакомую усмешечку, которая бывала у него и пленительной и противной. Но ее уже несло дальше: – Я говорю, мы видели сегодня изумительную пьесу. – Правда? – переспросил Тоби. – Ну, не буду тебя задерживать. Иди ложись, милая. Спокойной ночи. – Спокойной ночи, Тоби. Ты не знаешь, ты не поверишь, как я рада была услышать твой голос. Она положила трубку, и в спальне стало тихо. Ева сидела на краю постели, одну руку оставив на телефонной трубке, а другой рукой поддерживая на груди кружевной халатик. Подняв голову, она взглянула на Неда. Она раскраснелась. Длинные шелковистые волосы, окружавшие лицо темным, блестящим облаком, сильно растрепались. Она подняла руку и пригладила их. Блеснули розовые ногти на белых пальцах. Отчужденная и далекая в своей близкой беззащитности, полная сдержанной, скрытой игры, она была в эту минуту так хороша, что свела бы с ума любого. Нед не отрывал от нее глаз. Вынув из кармана пачку сигарет и зажигалку, он закурил и глубоко затянулся. Пламя зажигалки прыгало и танцевало, пока он не загасил его. Все нервы у него напряглись, но он старался не подавать виду. В спальне нависла душная, тяжелая тишина, и даже тиканье часов не нарушало ее. Нед не спешил. – Ну ладно, – начал он наконец. Ему пришлось откашляться. – Говори уж. – Что сказать? – "Бери шляпу и уходи". – Бери шляпу, – спокойно повторила за ним Ева, – и уходи. – Ясно. – Он внимательно поглядел на кончик сигареты, опять затянулся и выпустил дым. – Совесть мучит, а? Конечно, он не угадал. Но доля правды в этом была, причем достаточная, чтобы лицо Евы так и вспыхнуло. Нед, развалясь в кресле и все еще изучая кончик своей сигареты, продолжал с повадкой бывалого следователя: – Скажи-ка, милая, а тебе не тошно? – Отчего же? – Да из-за дружбы с Лоузами. – Знаешь, Нед, тебе этого просто не понять. – Ну да, я недостаточно благороден? Я не так благороден, как тот кретин в доме напротив? Ева вскочила, поправляя халатик. На талии его прихватывал розовый атласный поясок, поясок этот вечно развязывался, и сейчас Еве пришлось опять завязывать его. – Зря, между прочим, ты выбрал тон обиженного ребенка, – сказала она. – Меня этим не проймешь. – При чем тут это? А когда ты беседуешь с ним, твой тон просто невыносимо действует мне на нервы. – Правда? – Правда. Ты ведь умная женщина. – Спасибо. – Но когда ты говоришь с Тоби Лоузом, ты будто нарочно стараешься быть поглупей, чтоб к нему приспособиться. Господи, надо же! Какие излиянья! Шоу, видите ли, «мил». В конце концов, тебе удастся себя убедить, что ты такая же дура, как Тоби. Ведь если ты этак с ним беседуешь, пока еще вы не поженились, что же потом-то будет? – он говорил вкрадчиво. – Неужели же тебе не тошно, Ева? «Пошел ты к черту!» – Ну как? – осведомился Нед, выпуская новое облако дыма. – Что, правда глаза колет? – Я тебя не очень-то испугалась. – Да что ты знаешь про этих Лоузов? – А что я знала про тебя до того, как мы поженились? И много ли я узнала с тех пор о твоей прежней жизни? Только что ты эгоистичен… – Положим. – Груб… – Ева, милая, мы же говорим о Лоузах. Ну, что тебя там пленило? Их добропорядочность? – Конечно, мне хочется быть добропорядочной. Как всякой женщине. – Ах, скажите! – Оставь, милый, это же неумно. Пойми, они мне нравятся. Мне нравится и мать семейства, и отец семейства, и Тоби, и Дженис, и дядя Бен. Они доброжелательны. Они живут так, как надо, и все же они не зануды. Они такие, такие, – она поискала слово, – нормальные. – А отцу семейства нравится твой счет в банке! – Не смей! – Доказать пока не могу. Но погоди, вот… Нед смолк. Он провел рукою по лбу. Минуту он смотрел на нее с искренним – она готова была поклясться – глубоким чувством: что-то новое – растерянность, отчаяние и даже мягкость во взгляде. – Ева, – выпалил он. – Я этого не допущу. – Чего ты не допустишь? – Я не допущу, чтоб ты совершила ошибку. Когда он двинулся к туалетному столику, чтобы раздавить окурок в пепельнице, Ева вся напряглась. Широко раскрыв глаза, она смотрела на него. Она знала его до тонкостей и почуяла в нем нечто вроде ликования. Нед зажег новую сигарету и снова повернулся к Еве. На сияющем лбу его, под светлой шапкой кудрей пролегли морщинки. – Ева, а я кое-что узнал сегодня в «Замке». |