Онлайн книга «Зловещий шепот»
|
Однако напряженность, витавшая в воздухе, притушила лучезарный взгляд Марион. — Уже почти половина двенадцатого, — продолжала она. — Хотя Майлз любит проводить ночь на ногах, мой долг позаботиться, чтобы вы не забывали о сне. — Марион, ради Бога, не… Марион внимательно на него посмотрела. — Дорогой Майлз, будь добр, не сердись. Можете ли вы понять, — доверительно обратилась она к Фэй, — можете ли понять, почему со всеми на свете он мил и любезен, а на меня рычит, как лев? — Я думаю, почти все братья таковы. — Да, возможно, вы правы. — Плотная, аккуратно причесанная Марион в чистом фартуке, опасливо и брезгливо озираясь, пробиралась среди серых от пыли книжных пирамид. Нагнувшись, она подняла лампу Фэй и решительно сунула ее в руку гостье. — Мне очень понравился ваш прелестный подарок, — полушепотом сказала она Фэй. — У меня для вас тоже кое-что есть. Премиленькая шкатулочка, она там, в моей комнате. Поднимайтесь, я сейчас иду, мы поболтаем, а потом вы спуститесь к себе. Дорогу наверх найдете? Фэй ответила ей улыбкой, подняв лампу над головой. — Да, конечно! Я уже хорошо ориентируюсь в доме. Очень мило с вашей стороны, что вы… — Не говорите глупости, дорогая! Идите, я сейчас. — Спокойной ночи, мистер Хеммонд. Фэй, уходя, бросила взгляд назад, на Майлза, и закрыла за собой дверь. При свете оставшейся лампы трудно было различить выражение лица Марион, стоявшей в полумраке. Однако даже посторонний человек ощутил бы, что атмосфера в комнате накалена. — Майлз, милый! — ласково обратилась к брату Марион. — Да? — Ты совсем разучился владеть собой. Тебе так не кажется? — С чего ты взяла? — Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать. — Напротив, дорогая Марион, не имею ни малейшего представления. — Майлз сказал это тоном, который ему самому показался напыщенным и неестественным, и видел, что Марион это понимает и начинает злиться. — Разве что ты случайно оказалась за дверью и слышала… — Майлз, ты впадаешь в детство! — О, ты пытаешься еще и обосновать свое дурацкое обвинение! — Он широко шагнул к ней, сбив локтем книги со стеллажа. — Думаю, все дело в том, что тебе не по нраву Фэй Сетон. Верно? — Ошибаешься. Она мне вполне по душе! Только… — Продолжай, пожалуйста! Марион смешалась, воздела руки к потолку и тут же бессильно уронила на фартук. — Ты сердишься на меня, Майлз, потому что я знаю жизнь, а ты — нет. Не моя вина, что я родилась такой практичной. Вот. — Я тебя никогда ни в чем не упрекаю. Но почему ты меня все время в чем-нибудь обвиняешь? — Ради тебя же стараюсь, Майлз! Я даже Стива… А ведь Бог свидетель, что я очень люблю Стива! — По-моему, Стивом ты должна быть вполне довольна. — Несмотря на усы и всю свою флегматичность, Майлз, он очень неуравновешен и романтичен. Должно быть, все мужчины таковы, не знаю. Но Стиву в общем-то нравится, когда ему дают умный совет, а ты не только не слушаешь советов… — Ради Бога, не надо… — …ты даже не хочешь выслушать предостережение, а это, признайся, очень глупо. Мы с тобой не можем и поговорить нормально, сразу ссоримся. Извини, но я больше не желаю… — Послушай, Марион. — Он взял себя в руки, слова звучали размеренно и веско. — У меня нет никакого личного интереса к Фэй Сетон, если ты опасаешься именно этого. Мой интерес — чисто познавательного характера. Человек убит на верху башни, где никого, аб-со-лют-но никого не было… — Хорошо, Майлз, хорошо. Не забудь запереть дверь на засов, когда пойдешь спать, дорогой. Спокойной ночи. Марион направилась к двери, оба хранили напряженное молчание. Майлз не выдержал первый: — Марион! — Да, дорогой? — Ты не обиделась, малышка? — Он даже постарался весело ей подмигнуть. — Конечно, нет, глупый! Фэй Сетон мне, в общем, нравится, но, Майлз, все эти твои летающие убийцы и самодвижущиеся предметы… Хотела бы я посмотреть. Ну, доброго сна! — Постой, Марион, хочу спросить из чистого любопытства: что бы ты сделала, если бы действительно такое увидела? — Вот уж не знаю. Наверное, выстрелила бы из револьвера. Не забудь запереть дверь, Майлз, и не отправляйся в лес, оставив все двери настежь. Доброй ночи! И она ушла. Майлз постоял с минуту не шелохнувшись, приводя в порядок взбаламученные мысли. Затем нагнулся и принялся поднимать упавшие книги. Все-таки почему женщины так настроены против Фэй Сетон? Например, Барбара Морелл вчера вечером тоже исподволь настраивала его против Фэй Сетон… Или ему так показалось? В поведении Барбары многое было непонятно; ясно одно: она была взволнованна и растерянна. Однако Фэй сказала, что не знает Барбары Морелл, хотя дважды упомянула — с подозрительной настойчивостью — о человеке с той же фамилией… Джим Морелл, так его звали. Майлз Хеммонд вернулся к окну и сел на подоконник. Черная лесная громада Нью-Фореста, надвигавшаяся на дом, замерла в каких-то двадцати ярдах от изгороди. Майлз глядел на лес, вдыхал влажный аромат зелени, и нервы постепенно успокаивались. Он распахнул окно во всю ширь, повернулся и выпрыгнул наружу. Благоуханный мрак вливался в легкие, освобождал сердце от тяжести. Майлз спустился по пологому откосу лужайки и пошел к лесу. Оглянувшись, он увидел свой дом с восточного торца: вот окно библиотеки, вот окно темной столовой, рядом — мерцающий огонек в холле, а там дальше — входная дверь с крыльцом. Большую часть всех комнат Грейвуда занимали спальни, в основном — пустые и неприбранные. Затем его взгляд скользнул по второму этажу, были видны и окна левой стороны дома, выходившие на юг. Спальня Марион располагалась как раз над библиотекой. Окна спальни, выходившие на восток, были плотно закрыты занавесками, а южные, обращенные к лесу, пропускали слабый желтый свет, падавший на листву ближних деревьев. Хотя внутренность этой угловой освещенной комнаты Майлз не мог разглядеть оттуда, где стоял, он заметил, как в желтоватом квадрате окна вдруг появился темный женский силуэт и тут же исчез. Кто это? Марион? Или Фэй Сетон, которая поднялась к ней перед сном? Не все ли равно! Майлз повернулся спиной к дому и, что-то бормоча себе под нос, зашагал на север, к дороге. Посвежело — не мешало бы захватить плащ, — но звенящая тишина и яркий лик луны над верхушками деревьев заставили его забыть о всех заботах и неприятностях. Вскоре он дошел до деревянного мостика через ручей. Поднялся на мостик, облокотился на перила и стал слушать ночное журчание воды. Так стоял он минут двадцать, погрузившись в собственные мысли, в которых одна молодая особа занимала далеко не последнее место, как вдруг его привел в чувство шум автомобильного мотора. |