Онлайн книга «Свет вечный»
– Это… Это… – промямлил Гебхард Унгерат. – Это неприлично… Это непорядочно… Это измена… Это… – Об измене советую не говорить, ваша милость Унгерат, – спокойно прервал хозяин Йичины. – А то как-то гадко звучит это слово из уст ваших. А непорядочность вы где именно видите? Тут все честно и по Божьему распоряжению. Обмен должен был быть? Есть обмен. Согласно уговору: чехи вам отдали ваших, вы чехам отдали их. Говоря покупечески, чтоб вы лучше поняли: вышли на нулевой баланс. Но сейчас я вам выставляю счет. Совсем новый. Теперь, милостивый сударь пан Унгерат, ваш родитель будет договариваться со мной о выкупе. За вас и брата. А пока договоримся, оба в Йичинской башне посидите. А с вами и остальные господа. Все, сколько вас здесь есть. Ян Хелм рассмеялся, Сильвестр из Кралиц ему вторил, постукивая панцирной ладонью по бедру. Ян из Краваж только улыбнулся. – Дураком буду, господа силезцы, если за вас всех скопом две тысячи гривен не выжму. Прав был Прокоп, прав был и ты, Горн, что мне переход на сторону Чаши окупится! Что Бог меня вознаградит. Верно, уже получаю награду! – Вельможный пан Ян, – заговорил вдруг Рейневан. – Имею просьбу к вам. Прошу за двух этих рыцарей. Чтобы вы дали им свободу. Магнат долго смотрел на него. – Горн, – наконец сказал он, не отрывая взгляда. – Это и есть тот твой шпион? – Он. – Смел. Действительно стоит того, чтобы ему эта смелость сошла с рук? – Стоит. – Должен ли я, – фыркнул Ян из Краваж, – верить на слово? – Если желаете, – Рейневан не опустил глаз, – можете оценить по фактам. – И каких же? – насмешливо надул губы хозяин Йичина. – Сгораю от любопытства. – Год Господен 1425, тринадцатое сентября, Силезия, цистерианская грангия [56] в Дембовце. Совет в овине. Напротив вас, пан Ян, сидел Готфрид Роденберг, крестоносец, войт [57] из Липы. Слева от вас – пан Пута из Частоловиц, клодзский староста. Справа – рыцарь с оленьим рогом на лентнере, похожим на герб Биберштайнов, только тинктуры другие. – Пан Тас из Прусиновиц, – кивнул головой Ян из Краваж. – Ты хорошо запомнил. Почему же я тебя не помню? – Я не был там с вами. Я был над вами. На чердаке. Откуда все видел и слышал. Каждое сказанное там слово. Магнат молчал, покручивая черный ус. – Ты прав, – сказал он наконец. – Истинно, можно оценить тебя по фактам. Я оценил и нахожу тебя недурным. Проворный ты сорвиголова, и должно быть имеет Табор выгоду из такой шельмы. Но моя выгода, господин шпион, тоже не шутка. От силезцев, за которых ты просишь, я имел бы какую-то пользу. Если отпущу их, пользы не будет. А отсутствие пользы – это убытки. Кто мне их покроет? – Бог, – небрежно вставил Урбан Горн. – Которого временно замещает Прокоп, не зря прозванный Великим, director operationum Thaboritarum. Не будете в убытке, пан Ян, гарантирую вам. – Твоя гарантия – речь ценная, – улыбнулся Ян из Краваж. – И в цене растущая. К тому же этот Рейневан мне приглянулся. С чердака нас тогда подглядывал и подслушивал, черти б меня взяли, в такой близости, что епископу Конраду мог сверху на тонзуру наплевать! А легату Орсини за ворот написать. Ох и хват, хоть и шпик. Так и быть, буду милосердным. Этих двоих отпускаю, пан Хелм. Остальных под стражу! И готовьтесь в дорогу, немедленно двигаемся в Йичин! Пленников отвели. Гебхард Унгерат вопил и матерился, Гильберт плакал, лил слезы, не стыдясь. Пашко Рымбаба оглянулся. – Рейнмар! – позвал он жалобно. – А я? Спаси и меня! – Нет, Пашко. – Но почему? – Запрещено. Рейневан вернулся к освобожденным, за которых он заступился: Эбервину фон Кранцу и похожему на херувимчика рыцарю. Кранц хмуро смотрел на него. – Я знаю, – сказал он хрипло, – за что мне от тебя такая милость, Беляу. Рымбаба мне сказал. Давай не будем затягивать эту жалостную сцену. Хочешь знать, почему ты попался во Вроцлаве? Случайно. А еще из-за длинного языка Вилкоша Линденау. Он тебе был благодарен. Славил твою доброту и благородство. Слишком много, слишком часто, слишком громко. Я могу идти? «Стало быть, это не Ахиллес, не Аллердингс, – Рейневан вздохнул от облегчения. – И не Фелициан. Не все еще пропало. Фелициан попрежнему ищет Ютту… А может уже нашел?» – Кхекхе… Он поднял голову. Эбервин уже пошел, а перед ним стоял рыцарёнок с волосами, закрученными в золотые кудряшки. – А я, милостивый сударь, – сказал он с легкой дрожью в голосе, – совсем не соображу, почему вы меня освободили. Не знаю ни имени вашего, ни герба. Но вы гусит. Поэтому знайте, что мне католическая вера и честь рыцарская не позволяют иметь никаких близких отношений с еретиком. Но знайте и то, что за свободу я вам обязан. Долг отплачу, клянусь перед Богом. – Гуситу клянешься? – Бог мне укажет, как выполнить клятву, чтобы без греха было и без осквернения веры. – Бог, – Рейневан посмотрел ему в глаза, – клятву твою услышал. А как ее выполнить, могу тебе сразу же и сказать. Тост поднимешь. – Что? – Поднимешь тост и выпьешь за здоровье дамы моего сердца. Панны… Николетты Светловолосой. Но не иначе, как на твоей собственной свадьбе, пан Вольфрам Панневиц. На свадьбе с панной Катариной Биберштайн. Тогда и только тогда я признаю клятву выполненной. А тебя – человеком чести. Вольфрам Панневиц побледнел и сжал губы. Потом сильно покраснел. – Я уже знаю, кто вы. – Он сглотнул слюну. – Да и слышал предостаточно. Быстрые вы, как погляжу, девушку с дитем мне сватать… С чего бы это, а? Может, этот ребенок… – Не будь дураком, Панневиц, – тихо прервал его Рейневан. – Езжай в Штольц. Посмотри на мальчонка. А потом в зеркало. Болтать с тобой об этом больше не собираюсь. – Бог слышал, – добавил он громче, чтобы все слышали. – Бог слышал, что ты поклялся. – Рейневан, – нетерпеливо позвал Урбан Горн. – Поехали уже. Не затягивай эту жалостливую сцену. Глава 4
в которой Рейневан теряет часть уха и большинство заблуждений. |