Онлайн книга «Дьявол в бархате»
Милорд Шафтсбери, улыбаясь, помахивал платком. — В конце концов? — переспросил он. Голос Фентона загремел, как голос сэра Ника в Раскрашенном зале. — Вы падете, — ответил он. — Король, так долго дававший вам волю, перехитрит и сокрушит вас. За одним из столов послышался хриплый хохот, который тут же стих по знаку милорда, казавшегося ничуть не обеспокоенным словами Фентона. — Здесь слишком много неопределенного, — посетовал он. — Так и я сам умею пророчествовать. «Спустя несколько лет»! Почему не пятьдесят или сто? Можете ли вы предсказать что-либо, относящееся к более близкой дате? — Разумеется, милорд. Скажем… через девять дней? — Это уже лучше! Итак? Фентон снова облокотился на перила. — В настоящий момент, милорд, вы член Тайного совета его величества и считаете себя слишком могущественным, чтобы лишиться этого места. Но спустя ровно девять дней — девять дней, милорды и джентльмены! — вас вышвырнут из Совета, как собаку с кресла, и прикажут удалиться из Лондона! За этими словами послышался рев, и тридцать пар глаз приобрели угрожающее выражение. Рука старого мистера Рива скользнула к эфесу шпаги. Однако жест милорда вновь всех успокоил. — Готовы ли вы держать пари, сэр Николас? — Ставлю свою жизнь! — заявил Фентон. — Если вас не удалят из Совета 19 мая, то клянусь явиться в одиночестве и безоружным в поле за Лондоном, которое вы соизволите назвать. Хорошенько запомните, милорд: 19 мая! — Проследите, чтобы сказанное им записали, любезный Бакс. — Впоследствии, — продолжал Фентон, — когда билль об исключении будет отклонен и вы проиграете битву с королем, вы превратитесь в сморщенного помешанного старикашку, будете трясти костлявой ручонкой и кричать: «У меня под командой десять проворных ребят!» Но в действительности вы останетесь один — без власти и почти без друзей. Мертвая тишина. Все, не отрываясь, смотрели на милорда. «Без власти и почти без друзей». Никто из присутствующих в комнате, кроме Фентона и лорда Шафтсбери, не мог до конца понять значения этих слов. Принципы милорда Шафтсбери, чего не мог отрицать и Фентон, были достаточно высокими. Его ненависть к католической церкви являлась абсолютно искренней и едва ли не переходила в манию. Он почти не интересовался деньгами, мало пил и никогда не терял голову из-за женщин. Все, чего желал Шафтсбери, это неограниченная власть, и чтобы добиться ее, он был готов на все — от маленькой лжи до массового убийства. Шафтсбери внезапно поднялся, бросив на стол кружевной платок, и повернулся, словно поправляя зеленый камзол. За оконной решеткой на него уставилась отрубленная голова, торчащая на шесте над Темпл-Баром, которая, слегка покачиваясь, как будто заглядывала в комнату. Милорд быстро отвернулся и снова сел. — Ну, сэр Николас, — заметил он, усмехнувшись, — вы весьма дерзки в своих предсказаниях. — Нет, милорд! — быстро ответил Фентон. — Я не предсказатель и не ясновидящий. Я просто сужу о том, что произойдет, руководствуясь известными мне фактами. — Я бы хотел, — продолжал Шафтсбери, — познакомить вас со всеми моими друзьями, присутствующими здесь. Боюсь, что это невозможно. Но с одним из них я вас непременно должен познакомить. Парик герцога Бакингема тотчас же метнулся к Шафтсбери. Казалось, Бакс шепчет ему какие-то возражения. Другие парики также потянулись к большому столу; среди украшенных плюмажами разноцветных шляп послышался шепот. Фентон мог разобрать только два слова: «Никаких скандалов!» Еще один голос, принадлежавший неизвестно кому, прошипел так громко, что его услышали все в комнате. — Чума на вас! Вы ходите с козырного туза слишком быстро! — Берегись! — пробормотал Джордж, толкая Фентона локтем под ребра. — Вот именно! — проворчал мистер Рив. — Старый плут отвернулся, чтобы скрыть бешеную злобу. Будь я голландцем, если здесь не назревает кровавое дело! Фентон, преподавший обещанный урок, спокойно ожидал. Милорд Шафтсбери остался глух к протестам. Он прошептал в ответ что-то, вроде бы удовлетворившее остальных. Туфли заскользили по доскам пола, и разноцветные шляпы вернулись на прежние места. Бакингем по-прежнему сидел рядом с Шафтсбери. — Прошу вас! — пригласил милорд. Протянув руку в сторону круглого стола, за которым спиной к левому боку Фентона сидели несколько членов клуба, Шафтсбери явно побуждал кого-то подняться с места. У стола поднялась самая странная фигура, какую Фентон когда-либо видел. Человек был еще более высоким и худым, чем Длинноногий из Аллеи Мертвеца. Но на этом сходство между ними исчерпывалось. На незнакомце был каштановый парик, больше и длиннее, чем у любого в комнате, и припудренный золотом, согласно моде при дворе короля Людовика XIV [69] . Трудно сказать, были ли его темные влажные глаза злыми или печальными. Бледность длинного лица, возможно, являлась следствием слоя пудры; на скулы явно были наложены румяна. Белый камзол с геральдической лилией контрастировал с темно-синим жилетом с золотыми пуговицами. Белые штаны в обтяжку переходили в красные чулки, оканчивавшиеся внизу белыми туфлями с красными высокими каблуками. Блистательная особа двинулась среди столов семенящей походкой, слегка приподняв одно плечо. «Этот субъект, — подумал Фентон, — прибыл сюда в карете или в портшезе, иначе его бы на улице камнями закидали!» Все же никто в комнате, в том числе и сам Фентон, не обманывался на его счет. Многие щеголи, не исключая и самого короля Карла, отчаянно старавшиеся не отстать от моды, подражали своими туалетами актерам и прибегали к обилию косметики, словно женщины. Однако они оставались при этом храбрыми, а зачастую и весьма опасными людьми. Стуча по полу красными каблуками, незнакомец в припудренном золотом парике добрался до перил лестницы и, свернув налево, приблизился к Фентону. — Еще один забияка, — с отвращением шепнул Джордж, — но на сей раз лучший, которого им удалось нанять. Будь осторожен, Ник! Милорд Шафтсбери любезно обратился к Фентону. — Могу ли я представить вам капитана Дюрока, недавно состоявшего личным телохранителем французского короля? Фентон услышал позади глубокое свистящее дыхание Джорджа. — Смерть Христова! — прошептал Джордж. Его правая рука отпустила эфес шпаги и скользнула за камзол, где висел кинжал. — Спокойно! — бросил Фентон через плечо. Затем он обернулся к капитану Дюроку, о котором уже успел услышать. Тот медленно приближался вдоль перил. Мускулистая левая рука с длинными пальцами покоилась на золоченой головке эфеса шпаги, висевшей, по французской моде, на перевязи, тянувшейся под камзолом от правого плеча к левому бедру. |