Онлайн книга «А потом - убийство!»
|
Однако, как ни тихо было в «Пайнеме», спали здесь не все. Когда полная луна величественно поднялась над павильонами, ее благословенные лучи осветили головы двух людей, стоявших на подъездной аллее. Одним был толстяк с сигарой, вторым – высокий молодой человек в очках, с подчеркнуто аристократическим выговором. – Послушайте, – говорил толстяк. – Просто бомба! Феноменально! Колоссально! Боже, мы огребем все денежки отсюда до Саус-Бенд, штат Индиана! – Рад слышать, мистер Ааронсон. – Приятель, – возразил толстяк, – вы и половины не знаете. Видели вы вчера последние кадры? – Нет, мистер Ааронсон. – Так слушайте. Конец битвы при Ватерлоо, так? – Да, мистер Ааронсон. – Герцог Веллингтон лежит раненый на раскладушке, так? Сэм Макфиггис уже сочинил стишки для его последней речи. Начинаются так: «Не мы одни – плот новых дней…» – Не плот, мистер Ааронсон, а плод. – Что значит «плод»? – Там не «плот», а «плод», мистер Ааронсон. Боюсь, что автор данных стихов – не мистер Макфиггис, а Теннисон. Вот как там дальше: Не мы одни – плод новых дней, последний Посев Времен, в своем нетерпеливом Стремленьи вдаль злословящий Былое… – Ну ладно, ладно, раз вы так говорите… Но послушайте. Вот герцог Веллингтон, так? Крупный план и медленное затемнение. Я думал, там конец эпизода. Но там не конец. После затемнения на экране появляется Портсмутский военно-морской кораблестроительный завод. – Что, мистер Ааронсон? – Чем вы слушаете? Портсмутский военно-морской кораблестроительный завод. Потом крупным планом Уинстон Черчилль, в цилиндре, с сигарой. Все, кто был в просмотровом зале, как заорут, как захлопают! – Но, мистер Ааронсон… – Слушайте дальше. Потом пошли суперклассные картинки. Военные корабли в действии, пушки крупным планом, пикирующие бомбардировщики, мины в какой-то странной бухточке… Вот здорово, приятель, правда? – Но, мистер Ааронсон… – Значит, смотрим мы это дело минут десять, и тут я говорю Оукшоту Харрисону: «Слушай, – говорю, – бомба! Феноменально! Колоссально! Только не многовато ли будет? Может, немножко вырезать?» А он мне: «Мистер Ааронсон, не стану вас обманывать. Я этого не снимал». А я: «Как так – не снимал?» А он: «Мистер Ааронсон, буду с вами предельно откровенен. Не знаю, откуда эти кадры вообще взялись». Ну можете себе представить? – Да, мистер Ааронсон. – А потом вдруг врывается Том Хаккетт из «Альбион Филмз» и начинает прыгать, скакать и орать: «Вы украли мою натуру! Вы украли мою натуру!» – А вы действительно их украли, мистер Ааронсон? – Да нет же, господи! Но слушайте дальше. Я не я, если в конце концов не оказалось, что кадры все-таки его. Представляете? – Да, мистер Ааронсон. – По-вашему, где-то что-то могли перепутать? – По-моему, такое весьма вероятно, мистер Ааронсон. – Ну, тогда все в порядке. Потому что у нас появилась идея. Мы снимем похожие кадры и вставим в нашу картину. Что скажете, приятель? Ловко задумано? Только я вот чего не понимаю. Как, по-вашему, чужие кадры попали к нам в фильм? – Не смею строить предположения, мистер Ааронсон. Скажу только, что в кино такие вещи время от времени случаются. Толстяк глубоко и счастливо вздохнул. Ночь была ослепительна; будущее было ослепительно; мир был ослепителен. – Приятель, – заявил он, – теперь вы точно что-то поняли. В кино такие вещи время от времени случаются! |