Книга Мои покойные жены, страница 52 – Джон Диксон Карр

Бьюли застыл как вкопанный.

– Это ложь!

– Вот как? Тогда каким образом я об этом услышал?

– Милдред Лайонс…

– Она тоже читала пьесу. Милдред Лайонс пришла ко мне в театр «Гранада» и призналась, что была с вами знакома. Она приехала сюда повидать меня и опознать вас в том же поезде, что Деннис Фостер и Берил Уэст, но отстала от них в Сикрест-Холте. Милдред была в растрепанных чувствах и не хотела никого видеть и ни с кем говорить. Теперь я смог вас заинтересовать?

– Не думаю.

Но Брюс видел, что лезвие ножа перестало рисовать маленькие сверкающие узоры в воздухе.

– Мои друзья, – продолжал Брюс, – разговорились с сэром Генри Мерривейлом, старшим инспектором Мастерсом… – здесь лезвие яростно сверкнуло, – и гольфистом-профессионалом по имени Мак-Фергас. Казалось, они застряли там навсегда. Поэтому Милдред Лайонс проскользнула по дороге в сторону Олдбриджа к месту, где она могла незаметно перейти через поле для гольфа к «Кожаному сапогу». А тем временем в Олдбридже вы сели в машину Дафни…

– Это ложь!

– Вы сами нам это говорили.

– Что, если так?

– И поехали по дороге, проходящей мимо «Кожаного сапога». – Голос и взгляд Брюса становились все более гипнотическими. – По пути туда, когда уже начинало темнеть, вы увидели Милдред Лайонс, идущую через поле для гольфа. Тогда вы остановили машину и вышли. Вы дождались ее и схватили… – Брюс изобразил это жестом. – Где? Не на пляже, как я думал. Пляж галечный, и хотя там есть песчаные участки, но не с таким белым песком, как на ее лице и на моем платке, когда я вытер ее лицо. Где можно найти такой белый и чистый песок? В бункере на поле для гольфа. Посмотрите на ее глаза! – И он сорвал шаль с головы мертвой женщины.

Берил вскрикнула. Деннис Фостер прижал голову девушки к своей груди, не давая ей смотреть. Хорас Читтеринг позади обоих утратил дар речи.

– Вы положили тело, – продолжал голос Брюса, – на заднее сиденье автомобиля, поехали в «Кожаный сапог» и подсунули бедняжку мне – кому же еще? Я ушел плавать, и вы могли видеть меня на пляже. Но вы сделали одну скверную ошибку. Или вам просто не повезло?

Держа руку за спиной, Брюс сделал шаг вперед.

– О чем вы?

– Помните – ее лицо было испачкано сырым песком?

– Ну?

– Я вытер его и могу поклясться, как и Деннис, что лицо женщины было абсолютно чистым, когда мы поместили ее… куда?

Еще один шаг вперед. Но нож зашевелился снова.

– Скажите сами!

– В ту же чертову машину, которая привезла ее к отелю. Но это вас погубило.

– Неужели?

– Я обратил внимание – и старый маэстро сказал, что Деннис тоже это заметил, – на крупицы песка на красной обивке в том месте, где ее касались лоб и щека Милдред Лайонс. Но песчинки не могли появиться там тогда. Значит, они появились, когда вы вели машину к отелю с телом внутри.

Еще один шаг вперед…

Краем глаза Деннис видел движение цветастой ткани и коричневого пальто. Дафни, выглядевшая оглушенной, подползла на коленях по мокрому полу к грубой каменной стене и пыталась подняться на ноги. Она обращала на Роджера Бьюли и Брюса Рэнсома не больше внимания, чем они на нее. Их голоса звучали громче, потому что, как понимали наблюдающие, буря начала стихать.

– Вы убили их, не так ли? – осведомился Брюс.

– Кого?

– Мою сестру и других женщин. Или вы слишком боитесь меня, чтобы признать это?

– Боюсь вас? – фыркнул Бьюли. – Да, я убил их! Ну и что? Вы никогда этого не докажете, так как не знаете, что я с ними сделал.

– Неужели? – отозвался Брюс. – Вот что значит идеальное правосудие. Они спрятаны в…

В этот момент Брюс бросился на Бьюли. Его рука метнулась из-за спины и швырнула в лицо Бьюли пыльную вязаную шаль, которая прикрывала лицо мертвой женщины.

С таким же успехом он мог пытаться поймать атакующую кобру. Левая рука Бьюли отбросила шаль, а правая ударила сбоку, целясь Брюсу в ребра. Но Брюс парировал удар левой рукой, как фехтовальщик.

Послышались звуки трех ударов, которые Брюс нанес противнику с близкого расстояния – правой в подбородок, левой в живот и правой опять в подбородок.

– Ему конец! – пропыхтел он.

Но это было не так.

Кто-то – вероятно, мистер Читтеринг – испустил отчаянное проклятие. Роджер Бьюли отлетел назад, едва не упав на острие собственного ножа, но тут же вскочил, как каучуковый кот. Нож по-прежнему шевелился. Тяжело дышащий Бьюли засмеялся.

Сэр Генри Мерривейл, постучав по плечу Деннису и кивнув, шагнул в комнату. Деннис последовал за ним.

– Этого достаточно, сынок, – обратился Г. М. к Бьюли. – Лучше бросьте нож, иначе нам троим придется сесть вам на голову.

Брюс Рэнсом в остервенении обернулся.

– Отойдите! – рявкнул он. – Это моя работа! Неужели ничто не может уложить эту свинью на лопатки?

– Нет, – сказал Бьюли.

Он стал пятиться, пока не оказался стоящим спиной к двери меньшей комнаты. После жестоких ударов в челюсть Бьюли улыбался с трудом; его подбородок был изрезан, как и костяшки пальцев Брюса; красные пятна под глазами и на лбу делали лицо при свете фонаря похожим на маску.

Бьюли находился в трех футах от Дафни Херберт, но не видел ее.

– Положить меня на лопатки? – переспросил он.

– Хотите продолжить? – осведомился Брюс.

– Разумеется.

– Отойдите! – проворчал Г. М.

– Простите, маэстро, но это личное дело.

– На сей раз, – предупредил Бьюли, – я буду метить вам в лицо.

Снова блеснул нож. Бьюли посмотрел в сторону – и увидел Дафни.

Казалось, даже воздух загустел. Г. М. и Деннис, шагнувшие к Брюсу, застыли на месте. При затихающей буре молчание было весьма ощутимым.

– Дорогая моя! – заговорил Роджер Бьюли.

Выражение его лица, когда он обратился к пораженной ужасом Дафни, было необычайно трогательным. Он словно стал выше ростом. Снисходительный отец на мгновение превратился в умеющего убеждать женщин Бьюли двенадцатилетней давности.

– Я решил уехать, – продолжал он. – Еще до того, как приехал сюда сегодня. Новые места, новые роли, новые удовольствия… Конечно, ты поедешь со мной?

– Поедет с вами? – изумленно воскликнул Брюс. – Да ведь это она завлекла вас в полицейскую ловушку!

– Тихо! – рявкнул Г. М.

Но вред уже был причинен.

Дафни с растрепанными русыми волосами, в грязном пальто и платье прижималась спиной к стене, словно хотела пробиться сквозь нее. Серые глаза по-прежнему выражали изумление, грудь конвульсивно поднималась и опускалась. Роджер Бьюли взял ее за руку, нежно поглаживая другой рукой, сжимающей нож.