Книга Дело закрыто, страница 19 – Патриция Вентворт

— О! Нет, мисс, не жаловалась, — с облегчением выдохнула миссис Эшли, явно ожидавшая, что вопрос окажется куда более страшным.

— А вы знали, что у нее болели в тот день зубы?

— Нет, мисс, не знала.

— Значит, вы об этом не знали?

— Нет, мисс.

— Но вы ведь, наверное, частенько с ней разговаривали?

— Иногда, мисс, и только если мистера Мерсера не было поблизости. Но когда оставались — наверху, например, — наедине, миссис Мерсер очень любила мне рассказывать о том, как еще девушкой жила у моря. Это было самое первое ее место, и там была леди, и маленький мальчик, и еще джентльмен, но он жил не совсем чтобы с ними, и еще маленький ребенок, но поминала она все чаще того мальчика.

Миссис Эшли остановилась перевести дыхание. Звуки собственной речи, похоже, ее успокаивали, потому что загнанное выражение почти полностью исчезло с ее лица.

Хилари, однако, больше интересовала сама миссис Мерсер, а не ее девические воспоминания.

— Значит, вы не знали, что у нее болели зубы?

— Нет, мисс.

Хилари оставила эту тему в покое.

— А во сколько вы тогда ушли — шестнадцатого июля, я имею в виду?

Лицо миссис Эшли тотчас же снова приняло испуганное выражение. Блеснув белками глаз, как норовистая лошадь, она ответила:

— Выпила чаю и ушла как обычно.

«Да что же с ней, в самом деле, такое?» — с досадой подумала Хилари.

— И во сколько же это было? — спросила она.

Миссис Эшли судорожно глотнула воздух — в точности как попавшаяся на крючок рыба — и почти беззвучно выдохнула:

— В шесть часов.

— И вы никого не видели по дороге домой?

Миссис Эшли энергично затрясла головой.

— И ничего не слышали?

Хотя цветом лица миссис Эшли теперь сильно напоминала истаявшую свечу, а глаза ее отчаянно бегали, она снова потрясла головой. Терпение Хилари кончилось. Она вплотную подступила к миссис Эшли и со всей жестокостью двадцати двух лет произнесла:

— Нет, миссис Эшли, вы что-то слышали! И даже не пытайтесь отпираться, потому что я все равно вам не верю, и, если сейчас же не услышу от вас всей правды, думаю, мне придется обратиться в полицию.

Поскольку выглядеть более испуганной миссис Эшли никак уже не могла, она принялась дрожать, причем так. что вынуждена была уцепиться для опоры за стол.

— Я ушла в шесть часов — истинная правда, мисс.

— Но вы вернулись? Вернулись, миссис Эшли? — Вопросы Хилари втыкались в жертву безжалостно, точно стрелы, и та в конце концов не выдержала: обмякла, повалилась на колени и, в ужасе прикрыв руками глаза, захлебываясь и задыхаясь, позволила так долго копившейся словесной лавине сорваться наконец с языка:

— Я обещала ей молчать, и я молчала. Я поклялась ей не говорить. И я сказала полиции, что ушла, как всегда, в шесть, и не солгала, потому что действительно ушла, а об остальном меня никто и не спрашивал, кроме несчастной леди, но как раз ей-то я и обещала молчать.

Хилари удивленно и неприязненно разглядывала миссис Эшли, которая, отпустив стол, сидела теперь на полу возле одной из его ножек, уныло раскачивалась из стороны в сторону, точно неряшливая груда тряпья, и заполняла комнату своими рыданиями.

— Послушайте, миссис Эшли… Да о чем вы говорите? Кому вы дали обещание молчать?

— И я сдержала его! — навзрыд всхлипнула миссис Эшли. — Приходила полиция, и я не знала, что делать, но я сдержала его!

— Кому вы обещали? Вы должны мне сказать.

Миссис Эшли зарыдала с удвоенной силой.

— Она приходила сюда, и я все ей рассказала. Она сидела вот в этом кресле и умоляла, чтобы я обещала. Ей оставалось тогда меньше трех месяцев. И я обещала ей и сдержала свое обещание. — Она откинула своей бескостной дрожащей рукой волосы со лба и уставилась на Хилари с жалким подобием гордости. — Я не стала рассказывать это полиции! Никому не стала. Только ей, только миссис Грей.

Хилари медленно опустилась на четвереньки и, почти упираясь в миссис Эшли лбом, спросила детским и тонким голосом:

— Да что же вы такое слышали?

Миссис Эшли тут же откачнулась назад и снова завыла. Хилари понизила голос до шепота:

— Скажите мне, миссис Эшли. Скажите, я должна это знать. Это уже никому не навредит. Джеффри в тюрьме, и дело давно закрыто. Я кузина Марион — вы можете мне сказать. Вы же видите: я знаю, что вы возвращались. Теперь мне нужно узнать, что случилось дальше: что именно вы слышали.

Она протянула ладонь и положила ее на руку миссис Эшли.

— Почему вы вернулись?

— Я выронила письмо.

— Какое письмо?

— От моего мальчика. Ему только семнадцать, и он как раз ушел матросом в свое первое плавание и написал мне из Индии, и я захватила письмо, чтобы показать его миссис Мерсер, потому что мы часто с ней говорили о моем мальчике и о том, который был на первом ее месте, а когда я пришла домой, письма не было, и мне пришлось вернуться.

— Да? — подбодрила ее Хилари.

Миссис Эшли откинула со лба влажную прядь волос.

— Мистер Мерсер точно его сжег бы или порвал, если бы вдруг нашел. Он такой, мистер Мерсер: материнские чувства для него пустой звук — уж мы сколько раз обсуждали это с миссис Мерсер, когда его не было рядом, поэтому никак нельзя было оставлять там письмо до завтра, и я вернулась. Я точно знала, где могла его забыть, потому что мистер Эвертон как раз вышел и я прибиралась в его кабинете и достала письмо, чтобы прочитать его миссис Мерсер, которая случайно туда заглянула. А потом мы услышали, что идет мистер Мерсер, и я в спешке сунула письмо в карман и, должно быть, промахнулась, а поскольку я стояла возле самых занавесок, то была почти уверена, что никто его не заметит, поэтому подождала до тех пор, когда мистер Эвертон уходил обычно на ужин, и вернулась.

— Да, — сказала Хилари. — Да?

Миссис Эшли уже перестала плакать. Она все еще всхлипывала и шмыгала носом, но была полна решимости.

— Я еще подумала, что незачем кому-то меня видеть, а в такой теплый вечер окно в кабинете наверняка открыто, так что нужно будет просто просунуть внутрь руку и подобрать письмо, если оно еще там, а уж если нет, оставить все как есть и попробовать поговорить с миссис Мерсер. — Она замолчала и снова принялась раскачиваться из стороны в сторону, испуганно глядя на Хилари. — Я все рассчитала так, чтобы мистер Эвертон наверняка уже ушел ужинать, но на всякий случай все равно шла очень тихо и осторожно и, когда до окна кабинета оставалось уже меньше ярда, Услышала вдруг голос мистера Эвертона, а затем выстрел. Я тут же развернулась и убежала. — Она снова всхлипнула, едва при этом не захлебнувшись. — Я никого не видела, но и меня никто не видел. Не помню, как я оказалась дома. Правда не помню, мисс.