Книга Охотники, страница 35 – Джеймс Фелан

— Спасибо, Мини.

Я еще раз посмотрел на свое отражение в грязном зеркале и вышел вместе с ней.

— Я не хотел доставлять проблем. Со мной все в порядке.

Мини ничего не сказала, просто кивнула — показала, что поняла. Она действительно понимала гораздо больше других.

Я надел тяжелый рюкзак и вышел на улицу. Ребята последовали за мной. Снег прекратился, тучи рассеялись, ярко светило солнце, и в жизни снова появилась надежда.

— Сюда, — сказал я и пошел на север. Мы дошли до конца квартала и оказались на площади Коламбус–серкл, к которой сходятся Бродвей, Централ–парк–саус и западная часть Пятьдесят восьмой улицы. Людей здесь не было, зато оказалось полно разбитых машин и разрушенных зданий. Чтобы перейти на другую сторону, пришлось пробираться через груды развалин и мусора. Я хотел двинуться на запад по Бродвею, но ничего не вышло: дорогу завалило. Тогда я повел ребят по улице Централ–парк–уэст, но и там мы уткнулись в завал. Спрятавшись за автобусом, я развернул карту.

— Почему мы остановились? — спросила Анна.

— Придется идти через парк.

— Нет!

— Придется, — подтвердил Дейв.

— Если не через парк, то нужно возвращаться и пытаться как–то обойти этот район.

— Давайте так и сделаем.

— И потеряем целый день, а то и два? — спросил я. — Тем более, не факт, что другим путем удастся пройти. Зато мы знаем, что через парк выбраться можно. Мы пойдем на север, а через пару кварталов снова окажемся на дороге. Зато обогнем все эти завалы.

— Не хочу! — сказала Анна.

— Мы осторожно.

— Все равно, это опасно.

— Мы незаметно.

— Ну, пожалуйста, не надо…

— Дейв?

— Анна, он прав. По–другому не получится.

— Но ведь они в парке. Мы же видели их сверху. Они все возле прудов.

— Мы будем держаться окраин, не будем сходить с дорожек…

— Джесс, их там тысячи!

Мне стало нехорошо.

— У нас два варианта: либо мы идем через парк, либо возвращаемся. Прямо сейчас, но через парк, или непонятно как и непонятно когда.

Анна молчала. Дейв молчал. И только Мини тихо сказала:

— Надо идти через парк. Прямо сейчас.

24

В юго–западной части Центрального парка было пусто. Сначала мы пытались идти по окраинам, но они сильно заросли, поэтому пришлось чуть сместиться к центру. На пути был большой пустырь, засыпанный снегом, сквозь который кое–где виднелась обледеневшая трава, оказавшаяся очень скользкой. Я оцепенел от ужаса, когда понял, что именно это место видел в кошмарах. Именно здесь вокруг меня сжималось кольцо охотников, которым нужна была моя кровь.

Уж лучше бы мы пробирались улицами. Я уже успел привыкнуть к развалинам и огромным выбоинам в асфальте и даже немного скучал по ним. В Парке было гораздо страшнее. По пустому безлюдному пространству свободно разгуливал ветер. Я представил, как за мной наблюдает десять тысяч пар глаз. Казалось, они смотрят на меня из–за деревьев. Я чувствовал на себе их взгляды. Молча, не сговариваясь, мы побежали. Ноги скользили, но я не падал, я не должен был падать…

Я поскользнулся и упал на обледеневшую землю. Поднялся и снова побежал. Вот–вот за мной бросятся охотники. Солнце спряталось за тучи, сразу стало как–то темно, пошел снег. Я бежал изо всех сил.

И вдруг раздался звук — странный звук, от которого я успел отвыкнуть: ведь я не слышал его больше недели.

Я остановился и поднял голову к небу, всматриваясь в голубые участки, не затянутые мрачными снеговыми тучами. Побежал, глядя вверх. Изо рта шел пар, было очень холодно. Я снова поскользнулся и упал, тут же вскочил на ноги и побежал дальше, глядя в небо, прислушиваясь.

Наконец, я увидел источник звука: он шел сверху, с востока, от четырех небольших реактивных самолетов, выстроившихся в виде ромба. Они летели с севера на юг, оставляя еле заметные белые полосы в небе. Вряд ли они направлялись к центру города, уж больно далеко отсюда они были — интересно, почему? Я вскинул вверх руки и стал изо всех сил махать самолетам, но они развернулись и ушли над Лонг–Айлендом на восток.

— Сюда! Сюда! Сюда! — кричал я.

Наверное, остальные чувствовали то же, что и я, но у нас не было времени на разговоры.

— Вперед! — выкрикнул я.

Мы побежали дальше. И тут раздался новый звук, страшный звук. Из–за деревьев один за другим стали появляться десятки охотников. Они гнались за нами. Мы побежали к западу, пересекли дорогу, я оглянулся: нас и охотников разделяли две сотни метров. Но эти, в отличие от тех, что мы видели раньше, совсем не выглядели слабыми: они бежали быстро, бежали, прекрасно понимая, куда и зачем. Не останавливаясь, я просчитывал дальнейшие действия: надо будет сбросить рюкзак, если они станут нагонять меня. Эти охотники были совсем другими: они не полагались на случай — они хотели человеческой крови и знали, как ее добыть.

— Быстрее! Быстрее! — заорал Дейв практически мне в ухо, и я понесся вперед. Дыхания не хватало. У Мини же астма, а я забыл для нее ингалятор! Она ведь просила меня, а я забыл. Я оглянулся: Мини отстала. Время пришло. Пора было принимать решение.

— Ну, быстрее! Быстрее! — закричал я. Мой призыв подействовал. Мы пересекли дорогу и выбежали на Шестьдесят седьмую улицу, ведущую прочь из Парка.

Охотники. Прямо у нас на пути еще два десятка охотников пытались согреться около костра. Они выглядели очень слабыми. Некоторые из них повернули головы и уставились на меня, но, судя по всему, не собирались присоединяться к погоне.

И вдруг в глаза мне бросилось знакомое лицо. Я споткнулся о бордюр, еле удержал равновесие. И пробежав мимо, обернулся, чтобы еще раз посмотреть… Я не ошибся: это лицо было мне знакомо. Охотник тоже смотрел на меня.

Тот паренек.

Паренек, с которым мы встретились за много кварталов от этого места, на берегу Ист–Ривер, паренек, которому я отдал бутылку с водой.

Он стоял возле костра и пил — из бутылки. Из другой, конечно. Все охотники в этой группе пили из бутылок. Да, они были охотниками — никаких сомнений, но они развели в железной бочке огонь и пили из бутылок!

Не останавливаясь, я обернулся и увидел то, что меньше всего ожидал: «мой» паренек, а затем еще двое охотников помахали мне вслед. Я убегал по Централ–парк–уэст, а они махали мне вслед.

Махали вслед.

Махали именно мне. Неважно, был это жест приветствия или прощания, важно другое: они пили из бутылок, они грелись возле огня, и они махали мне.

25

Охотники гнались за нами по Шестьдесят седьмой улице. Они не уступали нам в скорости и, похоже, не чувствовали усталости. На авеню Колумба я врезался прямо в желтый школьный автобус, сильно ушиб руку, тут же оббежал его справа и снова понесся вперед. До Семьдесят девятой улицы оставалось двенадцать кварталов. Двенадцать кварталов на север и три квартала на запад — а там и Лодочная пристань.