Онлайн книга «Башня Ласточки»
«Как же, – подумал Госта. – Аккурат. Сейчас, зимой-то? В мороз? Кто путешествует или едет по так себе? Только разбойники. Или курьеры». – Здешняя местность называется Миль Трахта? – Ну… – буркнул он, глядя в черную воду, плещущуюся в лунке. – Миль Трахта. Только мы-то говорим – Стоозерье. – А озеро Тарн Мира? Слышал о таком? – Все знают. – Он взглянул на девушку, испуганный. – Хоть мы его тута называем Бездна. Заколдованное озеро. Жуткой глубизны. Свитезянки тамой живут. И упыри живут в старожитних заговоренных развалинах. Он увидел, как блеснули ее зеленые глаза. – Там есть руины? Может, башня? – Какая там ишшо башня? – не сумел он сдержать усмешки. – Камень на камне, камнем приваленный, травой зарослый. Груда обломков… Окунь перестал трепыхаться, лежал, шевеля жабрами, среди своей цветасто-полосатой братии. Девушка смотрела, задумавшись. – Смерть на льду, – сказала она наконец, – есть в ней что-то завораживающее. – Э? – И далеко до озера с руинами? В которую сторону ехать? Он сказал. Показал. Даже выцарапал на льду острым концом пешни. Она кивала, запоминая. Кобыла на берегу озера била копытами о замерзшую землю, фыркала, гнала пар из ноздрей. Он смотрел, как девушка удаляется вдоль западного берега озера, как галопом идет по краю откоса на фоне безлистных ольх и берез, через изумительный, сказочный лес, который мороз изукрасил глазурью инея. Вороная кобыла шла с неописуемым изяществом, грацией, быстро и в то же время легко, едва слышны были удары копыт о смерзшийся грунт, едва порошился серебристый снежок на задетых ею ветках. Как будто по глазурованному и застывшему на морозе лесу из сказки летел не обычный, а сказочный конь, конь-призрак. А может, это и вправду был призрак? Демон на призрачном коне, демон, принявший обличье девушки с огромными зелеными глазами и изуродованным лицом? Кто же, ежели не демон, путешествует зимой? Расспрашивает о дороге к заклятым руинам? Когда она отъехала, Госта быстро собрал свое рыбацкое немудреное имущество. До дома шел лесом. Сделал крюк, но разум и инстинкт предупреждали, что не надо идти просеками, не надо быть на виду. Девушка, подсказывали разум и инстинкт, наперекор всему привидением не была, а была человеком. Вороная кобыла не была привидением, а была лошадью. А за такими, что в одиночку на коне носятся по безлюдью, вдобавок зимой, очень даже часто следует погоня. Часом позже по просеке пронеслись четырнадцать лошадей с седоками. Погоня. Риенс еще раз тряхнул серебряной коробочкой, выругался, в бешенстве ударил ею по луке седла. Но ксеноглоз молчал. Как заколдованный. – Магическое дерьмо, – холодно отметил Бонарт. – Заело побрякушку с ярмарки. – Или же Вильгефорц демонстрирует нам свое к нам отношение, – добавил Стефан Скеллен. Риенс поднял голову, окинул обоих злым взглядом. – Благодаря побрякушке с ярмарки, – ядовито заметил он, – мы напали на след и его уже не потеряем. Благодаря господину Вильгефорцу мы знаем, куда направляется девушка. Мы знаем, куда идем и что нам предстоит сделать. Я считаю, что это много. По сравнению с вашими действиями месячной давности. – Не болтай лишнего. Эй, Бореас? Что говорят следы? Бореас Мун выпрямился, закашлялся. – Она была здесь за час до нас. Когда может, старается ехать быстро. Но это местность сложная. Даже на своей сказочной кобыле она опередила нас не больше чем на пять-шесть миль. – Значит, все-таки она лезет между озерами, – буркнул Скеллен. – Вильгефорц был прав. А ведь я не верил ему… – Я тоже, – признался Бонарт. – Но только до того момента, когда вчера кметы подтвердили, что около озера Тарн Мира действительно есть какое-то магическое сооружение. Кони фыркали, из ноздрей валил пар. Филин кинул взгляд через левое плечо на Жоанну Сельборн. Вот уже несколько дней не нравилось ему выражение лица телепатки. «Я становлюсь нервным, – подумал он. – Эта гонка всех нас измочалила и физически, и психически. Пора кончать. Самое время!» Холодная дрожь пробежала у него по спине. Он вспомнил сон, который посетил его предыдущей ночью. – Ладно! – встряхнулся он. – Довольно рассуждений. По коням! Бореас Мун свешивался с седла, высматривал следы. Дело шло с трудом. Землю сковало как железом, образовались замерзшие комья, и быстро сдуваемый с них ветром снег удерживался только в бороздках и впадинах. Именно там-то Бореас и выискивал отпечатки подков вороной кобылы. Требовалась большая внимательность, чтобы не потерять след, особенно теперь, когда шедший из серебряной коробочки голос перестал давать советы и указания. Он зверски устал. И волновался. Они преследовали девушку уже почти три недели, с самой Саовины, после резни в Дун Даре. Почти три недели в седлах, все время в погоне. И все это время ни вороная кобыла, ни едущая на ней девушка не слабели, не снижали темпа. Бореас Мун высматривал следы. И не мог перестать думать о сне, который посетил его в последнюю ночь. В этом сне он тонул, захлебываясь водой. Черная тонь замкнулась у него над головой, а он шел ко дну, в горло и легкие врывалась ледяная вода. Он проснулся вспотевший, мокрый, горячий – хотя кругом стоял прямо-таки собачий холод. «Довольно уж, – думал он, свешиваясь с седла и высматривая следы, – самое время с этим кончать». – Мэтр! Вы меня слышите? Мэтр?! Ксеноглоз молчал, как проклятый. Риенс энергично подвигал руками, дунул на замерзшие пальцы. Шею и спину кусал мороз, крестец и поясница болели, каждое резкое движение коня напоминало об этой боли. Даже ругаться уже не хотелось. Почти три недели в седлах, в постоянной погоне. В пронизывающем холоде, а последние несколько дней – трескучем морозе. А Вильгефорц молчит. «Мы тоже молчим и глядим друг на друга волками!» Риенс растер руки, натянул перчатки. |