Онлайн книга «Последняя ночь колдуна»
Маленькие черные глазки смотрели цепко, в них светились ум и расчетливость. Дамочка вполне подходила на роль жены Райского в том смысле, что ей было по силам удержать фирму от полного разорения. Однако Глафира испытала вдруг нечто вроде сочувствия к Райскому – жениться на такой мог только святой. Похвалив повариху, дамочка тем не менее не предложила девушке отведать какое-либо блюдо. Глаша хмыкнула и решила не церемониться. В конце концов, в гости она не напрашивалась. И Райский хорош, привел девушку в дом, а теперь стоит безмолвным истуканом. Глаша плотоядно оглядела стол и приметила блюдо с жареной курицей. Цапнув румяную ножку, она плюхнула ее на тарелку, затем ковырнула вилкой поджаристую хрустящую корочку и собралась отправить ее в рот. Присутствующие глазели на нее, как на привидение, позабыв про еду, но Глаша решила не отвлекаться. Райский подошел наконец к столу. Свободных стульев не было. Ему пришлось взять один из тех, что стояли вдоль стены. Он поставил его рядом с Глафирой и уселся, весьма довольный собой. Кроме Карины, ее матери, сидевшей с совершенно потерянным видом, и дамочки-обезьянки за столом имелись: какой-то скучный тип и ухмыляющийся брюнет бандитского вида в красном шерстяном свитере, который совсем не вписывался в роскошную обстановку. У унылого типа были настолько жидкие волосы, что это бросалось в глаза. Он компенсировал количество длиной и отрастил волосы с обеих сторон так, что они свисали над ушами. Это придавало ему неопрятный вид, хотя одет он был дорого и аккуратно. Глаша, с азартом поедая курицу, не переставала удивляться тому, насколько разношерстная подобралась компания и зачем Райскому понадобилось тащить ее в этот гадючник. В том, что он преследовал какую-то определенную цель, она не сомневалась. – Послушайте, Павел, где вы подобрали эту девицу? – вновь подала голос фиолетовая дамочка. – Она ест, как голодная кошка. Мне кажется, я даже слышу урчание! – В отличие от тебя, Элла, человек целый день работал! – заметил Райский. – Тебе, Эллочка, это только кажется, – добавил брюнет. – Девушка просто проголодалась. Здоровый аппетит украшает женщину! Дамочка по имени Элла сжала губы в ниточку, но пилюлю проглотила молча. – Спасибо на добром слове, – поблагодарила Глафира. – Вкусная курица! Я, пожалуй, возьму себе еще! – Только не подавись! – прошипела Муля. – Не надейся. – Глаша передернула плечами. Райский поднялся, сходил к буфету за чистым фужером, налил из хрустального штофа какой-то красный напиток и поставил перед Глашей. Девушка подозрительно принюхалась. – Не бойся, это всего лишь сок, – усмехнулся Павел. – Запей, а то и впрямь подавишься! Глаша снова пожала плечами и глотнула из бокала. Вишневый нектар, и очень вкусный. – Павел, вы не хотите представить нам вашу гостью? – не унималась Эллочка. «Похоже, это не жена, – порадовалась Глаша за Райского. – С чего бы жена стала ему «выкать»?» – С удовольствием, – кивнул Павел. – Глафира Морозова. – Что-то я не помню, чтобы называла свою фамилию, – пробормотала Глаша себе под нос, окидывая Райского недобрым взглядом. Тот удачно сделал вид, что не заметил этого. – Моя дорогая, у вас такое странное имя! – промурлыкала Эллочка. – Какое-то оно… старомодное. Вы не находите, Пашенька? Глафира не сразу поняла, что она обращается к Райскому. Имя Паша, а тем паче – Пашенька, удивительно не шло ему. Ей показалось, что по его лицу пробежала тень, но было неясно, на что направлено его раздражение – на Эллочку или на абсурдность ситуации. Эллочка продолжала ждать ответа. Она была сама невинность с широко раскрытыми глазами, которые, впрочем, не стали от этого больше. Поскольку Павел молчал, Эллочка переключила свое внимание на Глашу. – Вы, наверное, из глубинки, милая? Такие имена еще сохранились в деревнях, среди простого народа… Глафира открыла было рот, чтобы возразить, но Эллочка остановила ее, театрально взмахнув рукой. – О, нет! Не нужно стесняться своего происхождения! – возвестила она голосом начинающей поэтессы, протяжно и с подвыванием. – Вы должны раз и навсегда освободиться от этих иссушающих душу беспокойных мыслей! Не переживайте! Верьте в себя, и вселенная не оставит вас! Даже с нелепым именем с вами все будет хорошо, просто прекрасно! На присутствующих речь Эллочки не произвела впечатления, очевидно, подобный слог был ее обычным выражением мыслей, но у Глаши кусок застрял в горле. Она вовсе не считала свое имя нелепым и не имела к деревне никакого отношения, но чокнутая тетка ей и пикнуть не дала, и теперь Глаша впала в ступор. Она так растерялась, что на время выпустила Мулю из поля зрения. Когда она заметила коварную улыбку, заигравшую на ее лице, было уже поздно. – С чего ты решила, дорогая, что Глаша из деревни? – с напускной наивностью возразила Муля. – А разве нет? – захлопала та густо накрашенными ресницами. – Ничего подобного! – заверила Муля с жаром. – Просто мама Глаши была большо-о-ой оригиналкой. Правда, дорогая? Глаша со стуком положила вилку на стол и сжала зубы. Она дернулась, чтобы встать, но горячая рука Райского под столом стиснула ее колено и удержала на месте. В отместку Глаша с силой наступила ему на ногу. Он даже не поморщился. – Как интересно! А кто ваша мама, деточка? Историк? Филолог? Искусствовед? – принялась Элла гадать с детской непосредственностью. – Почти! – хохотнула Муля. – Ее мать актриса. Причем очень известная! В гробовой тишине каждое слово падало на голову Глаши как кирпич. – Актриса? – То, что было нарисовано на Эллочкином лице вместо бровей, взметнулось высоко вверх. – О! Как интригующе! – Морозова? Что-то не припоминаю актрису с такой фамилией, – неожиданно подал голос унылый тип. Глаша взглянула на него с неприязнью. – А фамилия, Альберт Натанович, была совсем другая. – Муля с удовольствием заколачивала гвозди в гроб Глафиры. Глаша перехватила умоляющий взгляд Карины, который перебегал с нее на Мулю. Девушка мучительно краснела от стыда, но понимала, что мать не оставила несчастной ни малейшего шанса на спасение. Сердце Глафиры бешено колотилось, кровь шумела в ушах. Она уже сильно жалела, что не провалилась сквозь землю в начале ужина. – Амалия, ну не томите! Глаша, скажите же наконец, кто ваша мама? – Ваша мама умерла? – проявил неожиданную наблюдательность Альберт Натанович. – Боже, что вы говорите такое? – всплеснула руками Эллочка, а Глаше отчаянно захотелось ударить ее по башке чем-нибудь тяжелым. – Ничего крамольного. Амалия сказала «была». Так ведь говорят о покойниках? |