Онлайн книга «Слишком много женщин»
|
– Что-то очень важное. Предпоследний шаг в этой румбе. Так в двенадцать тридцать? Она согласилась. Я сидел, вытянув ноги и засунув руки в карманы брюк, и хмуро смотрел на кнопку комбинированного замка на сейфе, когда Вульф спустился из оранжереи. Когда он уселся в своем кресле и установил свой центр тяжести, я перевел свой нахмуренный взгляд на него и спросил: – Мальчики пришли? Он кивнул. – Все четверо? Он снова кивнул. Я покачал головой. – О'кей. Вероятность того, что эта идея в самом деле сработает, составляет, по-моему, один шанс из ста. Да и вы, наверное, так же думаете. Если это случится, я молю Бога, чтобы они не потеряли ее и мне не пришлось еще раз заниматься опознанием трупа. – Чепуха, – Вульф нажал кнопку, чтобы принесли пива. – Как я уже сказал, ничего такого решительного я от них не ожидаю. Но возможна какая-то реакция: слова, жесты, осторожные действия, и их ни в коем случае нельзя пропустить. – Да, – продолжал я хмуриться, – само собой, доверие необходимо. Я договорился с Гуинн пообедать у Фрисби, где молоки сельди стоят три доллара. У вас есть еще предложения? Он ответил отрицательно, и тут вошел Фриц с пивом. – Да, моя горлица, – сказал я, – можешь взять еще мартини, и еще один, если у тебя не закружится голова. Ты должна быть трезвой как стеклышко. Я общался с Гуинн довольно давно и знал, что после третьего или четвертого бокала ее прекрасные глазки имеют явную тенденцию становиться чуть косящими, а также затягиваться влажной поволокой. Кроме того, она могла начать ругаться. Я же предпочитал, чтобы Гуинн была милым ангелочком, о чем откровенно и сказал ей. Мы сидели в угловом кабинете у Фрисби и ели молоку сельди и салат из авокадо. – У меня не кружится голова, – сказала она, надув губки. – Такая девушка, как я, не может себе этого позволить. У меня голова всегда ясная, а зачем тебе надо, чтобы она была ясной? Чтобы узнать от меня еще немного чуши про эту жуткую ночь в ту пятницу, которую я никогда не забуду? Прямо из постели в полицейский участок! Я никогда не думала, что дойду до этого, клянусь тебе! – Я тоже так не думал, – сказал я честно. – Нет, не про ту жуткую ночь, по крайней мере, не про твою роль в ней. Я сделал паузу, чтобы попросить официанта принести ей мартини и виски для себя. – Причина, по которой я сомневаюсь, – сказал я, – заключается в следующем: то, что меня интересует, сугубо конфиденциально. С другой стороны, я страшно нуждаюсь в твоем совете. Я знаю твою точку зрения об Эстер Ливси. Она действительно немножко не в себе? Как ты думаешь? Гуинн фыркнула. Я уже однажды говорил ей, что следует избавиться от фырканья. – Эта девушка не в себе? Ну уж нет! Что она пыталась тебе внушить? – Так, ничего особенного, – сказал я уклончиво. – Я не могу понять, что она хочет скрыть. Никак не могу. – Готова поспорить, что она хочет что-то утаить. Что она сделала? Я пребывал в сомнении. Не отрываясь, я смотрел в ее прекрасные голубые глаза. – Это строго между нами, Гуинн, дорогая. – Разумеется. – Ты должна пообещать мне держать это в секрете. – Разумеется. – Я сказал мистеру Вульфу, и он разрешил мне поговорить с тобой. – Ради Бога, роди наконец. – Видишь ли, Эстер Ливси сказала мне сегодня утром, что она знает, кто убил Уальдо Мура. Она сказала, что знает это довольно давно. Вилка Гуинн с наколотым на нее кусочком авокадо остановилась на полпути ко рту. – Она сказала тебе, что знает? – Да. – Не может быть! – Так она сказала. – Боже! Вилка с авокадо медленно опустилась на тарелку и осталась там. – Я не удивляюсь, что это произвело на тебя впечатление, дорогая, – с симпатией сказал я. – Так было и со мной. Она сказала это как раз перед тем, как к нам ворвался Хофф и стал преследовать меня. Я рассказал об этом мистеру Вульфу, и мы попали в безвыходное положение, потому что не знаем ее достаточно хорошо. Он решил, что я должен поговорить с кем-нибудь, кто хорошо информирован и заслуживает доверия и кто знает о ней все. Естественно, это могла быть только ты. Так она с придурью или как? Официант принес напитки. Гуинн посмотрела на свой мартини, будто на непреодолимое препятствие, а затем подняла бокал и выпила все его содержимое, сделав два больших глотка. – Так она сумасшедшая? – настаивал я. – Конечно, нет, – Гуинн вытерла губы салфеткой. – Боже мой, какая наглость! И она сказала кто? – Нет, но могла бы, наверное, если бы Хофф не прервал нас. Что ты… – Она не сказала случайно, что тот же человек убил и Нейлора? – Она не распространялась на эту тему, но все указывало на это. – Она не сказала, откуда у нее эти сведения? – Нет, но думаю, что скажет. Вот я и хотел тебя спросить, как с ней обращаться. Если она не сошла с ума, тогда она должна иметь… – Я опоздала, – заявила Гуинн. Она отодвинула свою тарелку, рассыпав при этом соль из солонки. – У меня всего час, и я должна… – Нет, ты не должна, – сказал я твердо. – Мне нужна помощь. Мне нужен совет, и я завишу от тебя. – Я посмотрел на часы. – У тебя есть еще десять минут. Что же насчет нее? Может, она сказала это только для того, чтобы расквитаться с кем-нибудь? – Она высокомерная, самодовольная дура. Я продержал ее там все десять минут, но не получил никакой другой полезной информации относительно Эстер Ливси или кого-нибудь еще. Гуинн больше не сосредоточивалась на этом. Она была слишком обеспокоена, чтобы не опоздать на работу. Я решил, что для меня не имело существенного значения, увидят ли меня наверху возвращающимся после ленча в компании Гуинн или нет, поэтому я простился с ней внизу в вестибюле здания. После того как за девушкой закрылись двери лифта, я направился мимо сигаретного автомата к выходу, сделав на ходу знак широкоплечему мужчине, который стоял неподалеку. Выйдя на улицу, я завернул за угол. Широкоплечий человек догнал меня, и мы поздоровались. – Как дела, Орри? – До чертиков скучно, – проворчал он. – Она пообедала в пиццерии и затем вернулась на работу. Для меня есть что-нибудь стоящее? – Возможно, появится на следующей неделе. Наверное, дело это будет не таким уж скучным, так как начинать работать придется в пять утра. Ты не соня? – За ней я мог бы идти с закрытыми глазами. Есть что-нибудь новенькое? – Ничего, кроме того, что сегодня ночью, а может быть завтра, будет ночная работа. Если ты сделаешь неверный шаг и поранишь палец… |