Онлайн книга «Дни черного солнца»
|
Где-то на нашем этаже смеялась женщина и разговаривали двое мужчин. Я зевнула и опустила голову обратно на подушки, но голоса продолжали приглушенно звучать, невольно привлекая внимание. — …Не говорил тебе… — …Твое дело. Ты бы… До меня начало медленно доходить. Солнышко. И Сумасброд. Они разговаривали. Что? Разговаривали?.. Ну и пускай их. Мне все равно. — Ты не слушаешь, — говорил между тем Сумасброд. Он говорил негромко, но с большим нажимом. — Она дала тебе настоящий шанс, а ты предпочитаешь от него отмахнуться! Да как ты можешь так поступать после того, как столь многие из нас дрались за тебя, погибали… — Его голос дрогнул, он запнулся, потом продолжал: — До какой же степени ты привык ни с кем не считаться! Для тебя никого больше не существует, только ты сам! Ты хоть представляешь, во что ты Орри втравил? Мои глаза широко распахнулись. Солнышко ответил вполголоса, и я не разобрала слов. Сумасброд, в свою очередь, едва не закричал: — Ты же губишь ее! Тебе мало, что ты свою семью погубил? Тебе и мою любовь надо убить?.. Я поднялась. Мой посох лежал там, куда неизменно клал его Сумасброд — с моей стороны груды подушек. Платье, небрежно сброшенное накануне, запуталось среди тюфячков. Я вытряхнула его и надела. — …Вот что я тебе скажу… Сумасброд более-менее овладел собой, хотя по-прежнему пребывал в ярости. Он вновь негромко заговорил. Солнышко молчал, не произнеся ни слова с момента гневной вспышки хозяина дома. Сумасброд говорил еще, но я больше ничего не могла разобрать. Я остановилась у входа. Ну и плевать, сказала я себе. Моя жизнь рухнула, и виной тому Солнышко. А ему все равно. И какая разница, что там они с Сумасбродом наговорили друг другу? Зачем я по-прежнему пытаюсь понять его?.. — …Он мог бы снова тебя полюбить, — говорил Сумасброд. — Можешь притворяться, будто для тебя это ничего не значит, отец. Но я-то знаю… Отец. Я заморгала. Отец?.. — …Несмотря ни на что, — продолжал Сумасброд. — Верь или не верь, дело твое. Было в этих словах нечто окончательное. Странный односторонний спор завершился. Я отступила к стене спальни, прочь от дверного проема. Как если бы это могло помочь мне, вздумай Сумасброд вернуться. Я услышала его шаги: он покинул комнату, где они разговаривали, и сердитым шагом удалился куда-то вниз. Пока я стояла у стены, размышляя о только что услышанном, Солнышко тоже вышел из комнаты. Его путь лежал мимо моей двери, и я уже приготовилась к тому, что вот сейчас он заметит: меня нет в постели. Он может войти и увидеть меня… Его шаги даже не замедлились. Он двигался наверх. Некоторое время я соображала, за кем пойти, и наконец выбрала Сумасброда. Этот хотя бы не станет отмалчиваться. Я обнаружила его возле бортика самого большого бассейна. Он сверкал так, что было видно всю комнату — магическое сияние словно бы отражалось от стен и воды. Я остановилась сзади, любуясь переливами света на аквамариновых гранях, рябью текучего огня при каждом движении, муаровыми отражениями на стенах. Он стоял, сложив руки и опустив голову, будто молился… А что, он и в самом деле мог молиться. Превыше богорожденных стояли старшие боги, а превыше богов был непознаваемый Вихрь… да и тот, не исключено, кому-то молился. Просто потому, что каждому бывает необходимо к кому-то обратиться за утешением и советом… Поэтому я села поблизости и стала ждать, не прерывая его. Спустя некоторое время Сумасброд опустил руки и повернулся ко мне. — Не надо мне было повышать голос, — тихо проговорил он сквозь тонкий звон хрусталя. Я улыбнулась и обхватила руками согнутые колени: — Мне тоже бывает трудно на него не разораться. Он вздохнул: — Видела бы ты его до войны, Орри. Он был сама слава! Мы все любили его… состязались за его любовь и млели от наслаждения, удостоившись его внимания. А он любил нас, как у него водится, спокойной и постоянной любовью. Как же он изменился… Последний аквамариновый перелив, и он вновь вернул себе образ некрасивого, кряжистого мужика, который за несколько лет стал мне так близок. Он стоял на воде нагишом, с неприбранными волосами. А в глазах тлела горькая память, слишком древняя для смертного. Все-таки никогда ему не удастся выглядеть обыкновенным человеком, сколько бы он ни пытался. — Итак, он твой отец, — выговорила я медленно. Мне не хотелось вслух высказывать посетившее меня подозрение. И верить в то, что я заподозрила, мне тоже не хотелось. Младших богов на свете имелись многие дюжины, если не сотни, а прежде Войны богов их было еще больше. И не всем из них Трое доводились родителями. Не всем. Но большинству. Сумасброд прочел эти мысли на моем лице и улыбнулся. Мне никогда не удавалось хоть что-нибудь от него скрыть. — Не много среди нас осталось таких, кто от него не отрекся, — сказал он. Я облизала губы. — Я думала, он из богорожденных. Ну, в смысле, просто младший бог, но никак не… И я сделала неопределенный жест, указывая на небо. — Он не просто младший бог, — сказал Сумасброд. Вот такое подтверждение самым обыденным тоном. — Я думала, Трое… окажутся… другими… — А они другие и есть. — Но Солнышко… — Это особый случай. Его нынешнее состояние — временное. Возможно. Ничто в моей жизни не могло меня к этому подготовить. Я не слишком-то разбиралась в делах богов — при всем том, что была кое с кем из них связана самым тесным образом. Я, как и все, понимала: жрецы внушают нам то, что, по их мнению, людям следует знать, и это вовсе не обязательно истина. Бывало и так, что они говорили правду, но весьма извращенную… Сумасброд подошел и уселся возле меня. Он с подавленным видом смотрел на свои бассейны. Мне хотелось полного понимания. — Что же он натворил? — задала я вопрос, который хотела задать Сиэю. — Нечто ужасное, — ответил Сумасброд. Его улыбка пропала, лицо стало замкнутое, почти сердитое. — Нечто такое, чего большинство из нас никогда не смогут простить. Некоторое время злодеяние сходило ему с рук, но теперь должок приходится отдавать. И длиться это будет еще долго… Да уж, истины жрецов иногда оказывались очень извращенными. — Все равно не понимаю… — прошептала я. Сумасброд поднес руку к моему лицу и костяшкой пальца провел по щеке, убирая выбившуюся прядь волос. — Ему очень повезло — он встретил тебя, — произнес мой возлюбленный. — Честно признаться, я даже немножко ревновал. Его былое естество еще в какой-то мере присутствует. Понятно, отчего тебя так тянет к нему… |