Онлайн книга «Капкан для принцессы»
|
– Ты куда? – сердито бросил он ей. – Возвращайся в дом, пока тебя не хватились. – Мне никак нельзя возвращаться! – чуть ли не в слезах выкрикнула Лола, едва поспевая за ним. – Ты что, не мог мне помочь? Этот боров едва не трахнул меня! Маркиз только махнул рукой. Свернув за угол, он увидел темный силуэт «опеля» и в два больших шага подлетел к машине. Протянув руку к дверце, застыл на месте. На переднем сиденье рядом с местом водителя сидел человек – лысый толстяк в твидовом пиджаке. – Какого черта, Шульц? – возмущенно выкрикнул Маркиз, распахнув дверцу. – Как вы объясните… Слова застряли у него в горле. Шульц сидел, неподвижно уставившись перед собой широко раскрытыми неживыми глазами. На его виске темнела неровная рана, со сгустками запекшейся крови. Маркиз отшатнулся от трупа, резко втянув воздух сквозь сжатые зубы, и повернулся к Лоле: – Это ловушка, беги!.. Но бежать было уже поздно. Вспыхнули ослепительные лучи автомобильных фар, и Лола с Маркизом замерли в их мертвенном свете, как артисты на сцене в финале кровавой трагедии. – Стоять неподвижно! – прогремел усиленный мегафоном голос. – Руки положить на крышу автомобиля! Тяжелой походкой неотвратимого рока к ним приблизились двое немецких полицейских, обшарили наглыми руками, защелкнули на запястьях наручники, грубыми толчками загнали в полицейский микроавтобус с зарешеченными окнами и повезли под завывание сирены по темным пустым улицам. Короткая поездка, снова – грубые руки, толчки, ступени, ярко освещенные коридоры полицейского участка, пустая голая комната, направленная в лицо лампа… – Вы хотите сделать заявление? – Нет. – По какой причине вы убили Гельмута Ланга? – Не знаю такого. – Человек, найденный мертвым в вашей машине. – Я его не убивал. – Вы задержаны на месте преступления. На орудии убийства – ваши отпечатки пальцев… – Какое орудие убийства? – Разводной ключ. – Я его не убивал. – Вы хотите сделать заявление? Лолы рядом не было, Маркиз понял, что их развели по разным комнатам и ее сейчас тоже допрашивают. Свет лампы резал глаза, хриплый голос бил и бил по барабанным перепонкам: – Что вы делали в доме господина Тизенхаузена? – Я там не был. – Что вы знаете о краже картины Рубенса «Кающаяся грешница»? – Ничего не знаю. – Гельмут Ланг был вашим сообщником? – Я не знаю такого. – Вы хотите сделать заявление? – Нет. – Ваша сообщница все нам рассказала! – Что именно? – Вы хотите это узнать? – Мне все равно. – Вы хотите сделать заявление? – Нет. «Вы хотите…» «Нет…» «Вы…» «Нет…» Лампа погасла, воцарилась блаженная тьма. Раздались шаги. Маркиз приоткрыл измученные глаза. Один человек вышел из комнаты, другой вошел – худощавый, невысокий, сутулый, с кривым носом и насмешливым длинным лицом. – Вы понимаете, господин Марков, – начал вошедший, не успев сесть на жесткий стул, привинченный к полу, – вы понимаете, что положение ваше незавидно. На основании многочисленных улик вас признают виновным в убийстве Гельмута Ланга. – Я его не убивал, – устало повторил Маркиз. Кривоносый поморщился: – Да не повторяйте вы это как попугай. Это вам не поможет. И совершенно не важно, убили вы его или нет. Вас хотят трахнуть – и вас трахнут! Для этого есть все возможности. Версия будет такая: вы в сговоре с Лангом украли из дома Тизенхаузенов картину, не поделили ее с соучастником и убили его. Картину, кстати, вы успели куда-то спрятать. Девушка, которая была с вами, тоже получит приличный срок за соучастие. Поймите, господин Марков, – вы здесь, в Германии, чужие, и вы никому не нужны. С вами сделают все, что захотят. – Я так понимаю, – проговорил Леня, облизав пересохшие губы, – что вы – тот самый добрый дядя, которому я нужен и который по этой причине хочет мне помочь? – Я не добрый дядя, – кривоносый усмехнулся, – я деловой человек, и я хочу предложить вам сделку. – Я с удовольствием послушаю, что вы хотите мне предложить, только, знаете ли, обсуждать деловые предложения как-то приятнее без наручников. Я, конечно, понимаю, что не в моем положении – диктовать условия, но думаю, что снять с меня наручники, дать мне стаканчик кофе и назвать свое имя – вполне в ваших силах. Кривоносый господин усмехнулся, чуть склонил голову и нажал кнопку звонка. На пороге вырос двухметровый, коротко стриженный орангутанг в полицейской форме и вопросительно взглянул на кривоносого, потирая пудовые кулаки. – Э… офицер, снимите с заключенного наручники и принесите ему кофе. Мне тоже. «Он не из полиции, иначе знал бы, как зовут офицера, – сообразил Леня, – но при этом достаточно влиятелен для того, чтобы ему приказывать. Кто же это такой?» Орангутанг разочарованно засопел, но беспрекословно подчинился. Маркиз потер руки и, пока детина ходил за кофе, с интересом разглядывал своего визави. – Вы можете называть меня герр Вольф, – насмешливо проговорил тот. – Думаю, это не настоящее ваше имя, но сойдет и такое. – Конечно, ведь вам нужно как-то ко мне обращаться. Как, кстати, вы называли покойного Гельмута Ланга? – Никак, – Маркиз поморщился. – Я его ни разу не видел до сегодняшней ночи. – Как хотите, как хотите… Орангутанг принес два пластмассовых стаканчика скверного кофе и удалился. – Итак? – проговорил Маркиз, прихлебывая горячую бурду. – Зачем я вам понадобился? – Дело в том, – начал Вольф, откинувшись на спинку неудобного стула и обхватив тонкими руками колено, – что у господина Тизенхаузена было две дочери. Пауза затянулась, и Маркиз, чтобы прервать ее, спросил: – Какое отношение ко мне имеет состав его семьи? Герр Вольф прикрыл глаза тяжелыми веками и продолжил: – Его младшая дочь пребывает в добром здравии и находится в родительском доме, старшая же несколько месяцев назад погибла. Погибла она у вас, в России. Господин Тизенхаузен очень тяжело переживал смерть дочери, что, однако, не помешало ему получить очень большую страховку. А некоторое время назад мы получили косвенную информацию о том, что девушка жива. Да, я не сказал вам, что представляю страховую компанию, которая выплатила страховку. |