Онлайн книга «Засланец»
|
– Что вы намерены предпринять, господин Айрус? – Зовите меня просто Айрус. В зале появились посетители, и мы сделали вид, будто рассматриваем экспонаты. Любопытно было бы расспросить Рона о Сверчках. И о скиллах… И о Великой Машине… Что у них, в Департаменте, об этом думают? Но для начала нужно вытрясти из него все, что он знает о перемещениях, контактах и планах Тени. Когда посетители миновали нас, я сказал: – Итак, Рон. Какие последние распоряжения дал вам Эверт? – Я должен был подготовить данные по грузообороту на маршруте: Южный Товарный – Лесогорье. – Подготовили? – Да. – Изложите суть. – За последних четыре года грузооборот на этом маршруте вырос в двадцать раз. Редкие металлы, химическое сырье, высокоточные станки, синтетические ткани, продовольствие и производственная одежда. Словом, все, что необходимо для организации широкомасштабного производства. – Лесогорье – это… – Своего рода ворота Целесты. – Понятно… Вам известно, что там сооружается? – Нет. – Можете узнать? Рон Белл замялся. Он что-то знал, но не хотел говорить прямо. – Смелее, Рон! – Я могу показать вам, Сол. Это лишь предположение, но… – Вот как! Любопытно. – Собственно, поэтому я и назначил встречу в Кунсткамере. – Что ж, показывайте. – Идемте в соседний зал. Он повернулся на каблуках и зашагал к выходу. Я чуть помедлил, затем не торопясь двинулся следом. Это был зал реконструкций. Схемы, диаграммы, графики, макеты. Примерная схема эволюционной изменчивости артефактов, на примере светоноса или же «шланга-букета». График распределения плотности залегания артефактов в разных регионах Дождя. Плотность уменьшалась к полюсам и увеличивалась к экватору. Похоже, Сверчки любили тепло. Недаром и скиллы тяготеют к южным районам… Пластмассовый макет объекта, похожего на оплывшую египетскую пирамиду. Стоило мне на него взглянуть, как в голове возник подсказанный личинками термин «протомашина». Белл стоял, рассеянно подбрасывая на ладони монетку, по другую сторону макета. – Так что вы хотели мне показать, Рон? Он указал подбородком на макет и протянул мне раскрытую ладонь. Монетка на ней лежала аверсом кверху. На аверсе серебрилась пирамида – символ Ктулбы, божества железноголовых. Словно беззвучный взрыв произошел у меня в сознании. Великая Машина, за детали от которой могут убить. Великая Машина, которую скиллы воздвигают в Целестинской пади, куда вот уже четыре года активно свозят сырье, продовольствие, оборудование и, надо полагать, артефакты. – Это оно и есть? – я склонился над макетом. Вокруг него располагались – видимо, для масштаба – крошечные фигурки деревьев. – Вы слышали о теории автоэволюции, выдвинутой профессором Оллу Бруксом? – полюбопытствовал Белл. Не дожидаясь ответа, он продолжил: – Брукс считает, что протомашина представляет собой вершину автоэволюции артефактов. – Поясните, – потребовал я. – Некоторые виды микроорганизмов из тех, что зародились в океане Дождя на заре времен, поглощали минеральные растворы и соли радиоактивных руд. Они перестали быть живыми в нашем понимании, а превратились в то, что вы видите сегодня в витринах Кунсткамеры. Да, Тень писал в одном из отчетов, что ученые Дождя считают артефакты продуктом самозарождения, а не результатом технической деятельности разумных существ. Это был любопытный подход, хоть и полностью бредовый. – Предполагают, что протомашины возникли примерно двести миллионов лет назад, – Белл снова указал на макет. – Из-за колоссальной массы они были обречены на неподвижность и семьдесят миллионов лет назад благополучно вымерли. Правда, профессор Брукс выдвинул гипотезу, что протомашины не вымерли. – Белл посмотрел мне в глаза и добавил: – По мнению Брукса, они научились мгновенно перемещаться в пространстве и в один момент покинули Дождь. Отправились на освоение других миров. Ископаемая протомашина, похожая на символ Ктулбы… Способная к джанту… Значит, Тень был близок к цели? К главной цели призраков, предначертанной Навигационной Картой! И потому – его убили… – Мне пора идти, – сказал Белл. – Могу я еще чем-нибудь быть вам полезен, Сол? – Да, – проговорил я, возвращаясь к действительности. – Скажите, с кем, кроме вас, контактировал Эверт в столице? – О других связях Эверта мне ничего не известно, кроме… – Кроме? – Совершенно случайно я видел его с девушкой… – Какой именно? – нетерпеливо спросил я. – Ну же, Рон, неужели я должен вытягивать из вас каждое слово? – Понимаете… – замялся Белл. – Ну… Ее прозвище Бася, – сообщил он, покраснев. – Почти каждый вечер Бася проводит в «Розовом Светоносе». Это бар на Прогулочной набережной, неподалеку от Поющей колонны. Ясно. Речь идет о проститутке. Поэтому Белл и опускает глаза. – Спасибо, Рон. Вы свободны, но можете мне еще понадобиться. Как мне вас найти? – Оставьте на Почтамте открытку до востребования на мое имя, – с готовностью сказал он. – Текст такой: «Процесс начнется в Высоком суде, в третий день Затмения. Очень беспокоюсь. Папа». – Прекрасно! И что это означает? – Что вы будете ждать меня в «Бредуне» на том же месте, в то же самое время. – Договорились. Сверим часы? Он кивнул и посмотрел на свои наручные. А я отщелкнул крышку жилетных часов, которые купил вчера в процессе превращения из кочегара в джентльмена. И мы разошлись в разные стороны. Я побродил по Кунсткамере, пока не устали глаза – более беспокойных экспонатов мне видеть не приходилось, – и вышел на улицу. Мелкий ситничек, что сеялся с утра, грозил перейти в ливень, но я уже был ученым и по дороге в музей купил зонт. Не спеша я дошел до гостиницы, попутно проверяя, нет ли за мной хвоста. Ничего похожего не обнаружилось. В холле «Золотого Стрекуна» я попросил у портье городскую телефонную книгу. Отыскал номер профессора Брукса и запомнил его. На всякий случай. До вечера оставалась уйма времени, и я не придумал ничего лучшего, чем лечь спать. Под шум непрестанного ливня это очень хорошо получалось. Проснулся я, когда уже стемнело. Все так же бормотал за окном ливневый поток, журча в водосточных трубах. Городские огни дробились в дождевых каплях, вспыхивая то алмазными, то рубиновыми, то изумрудными искрами. Идти никуда не хотелось. Лежать бы вот так под одеялом, прислушиваясь к голосам ливня. Не думать ни о Тени, ни о Сверчках, ни о скилле, ни о чем другом, связанном с миром под немудреным названием Дождь… Почувствовав, что снова засыпаю, я сбросил с себя одеяло, рывком поднялся и сделал несколько упражнений. Взбодрившись, я привел себя в порядок и оделся. |