Книга Клинки надежды, страница 69 – Алексей Волков

На самом левом фланге позиций около выхода из глубокой лощины располагались минеры во главе с седым подпоручиком. Лощина позволяла скрытно подойти почти к самому полустанку, хотя ее ширина заставила бы нападавших идти колонной не более чем по два. Но по два или по дюжине, такое место необходимо было прикрыть.

– Господин подполковник. – Позняков попробовал было подняться, и пришлось махнуть рукой. Лежи, мол. – Разрешите сменить позицию? Отсюда крайне несподручно стрелять.

– Разве?

– Вы сами посмотрите.

Георгий лишь качнул головой.

– Вы что, не поняли свою задачу, поручик? Вам было ясно сказано: прикрыть выход из оврага. Нападение с фронта – не ваша забота.

– Но… – Познякову до зуда в руках хотелось увеличить свой личный счет.

– Без никаких «но». Если хоть один бандит сумеет выползти отсюда на свет божий, тогда…

Договаривать Орловский не стал. Зачем, когда все уже сказал ледяной тон?

Позняков не выдержал, отвел взгляд, и только когда командир отошел, позволил себе выругаться.

Сменить позицию он не посмел.

Цепи преодолели половину расстояния, когда по ним дружно ударили все три пулемета. В связи с приходом бронепоезда Орловский распорядился снять со своего эшелона кольт и тоже поставить его на позиции.

Несколько человек упали, однако остальные, вопреки ожиданиям, упорно продолжали идти дальше.

В дело вступили стрелки. Полурота встретила противника четкими слаженными залпами, и на той стороне упавших стало больше.

Несмотря на потери, цепи продолжали накатываться на полустанок. Они тоже огрызались огнем, гораздо менее точным, но все-таки отдельные пули противно посвистывали над головами солдат.

Потом со стороны наступавших заговорили пулеметы. Сухая земля отвечала пыльным столбиком на каждое попадание, и часто целая строчка ложилась как раз напротив неглубоких окопов.

Из леса осторожно выглянул «Хунхуз». Его головное орудие на мгновение окуталось дымом, и шрапнель осыпала поле прямо перед отрядом.

Сквозь шум боя Орловский различил, как лязгнула сцепка, а в следующий миг рядом прошел еловый бронепоезд.

Он шел неожиданно ходко, спеша как можно скорее сблизиться с противником, и трехцветный флаг над паровозом послушно трепетал на встречном ветру.

«Хунхуз» немедленно перенес огонь на нового противника. Разрывы гранат один за другим вырастали рядом с полотном, и «еловый» шел сквозь эти разрывы.

В свою очередь Берлинг открыл огонь прямо на ходу. Уже второй снаряд взрыл землю почти вплотную к «Хунхузу». Третий рванул на рельсах прямо перед ним, и не ожидавший подобной точности бронепоезд невольно попятился к лесу.

Меж тем «еловый» вышел точно во фланг накатывающимся цепям и остановился. Со второй платформы заговорили пулеметы. Их голос был безжалостно-злым. Ближайших к бронепоезду бандитов просто смело огнем, а остальные все-таки залегли и начали отвечать.

Теперь «еловый» вел бой на два фронта, пулеметами против пехоты и единственным орудием против «Хунхуза».

Зрелище поединка завораживало, и даже многоопытный Орловский не сразу понял, что неподалеку стреляет «шош».

…К счастью остального отряда, со своего места минеры не могли наблюдать за боем «елового». Даже цепи, и те давно вошли в не просматриваемую отсюда зону. Оставалось только гадать, как складывается сражение. Гадать да, согласно приказу, следить за лощиной.

Следить не хотелось. Хотелось понять, отчего так загрохотали пушки? Позняков долго колебался, однако, в конце концов, не выдержал, велел солдатам наблюдать, а сам осторожно стал подниматься чуть выше. Туда, откуда наверняка наблюдалась вся панорама боя.

Подняться подпоручик не успел. Сзади, с того самого места, где должен был находиться он, вдруг вразнобой ударили винтовки.

Позняков обернулся. Один из его минеров лежал, уткнувшись в землю, а двое других торопливо передергивали затворы, стреляя в невидимого отсюда врага.

Подпоручик инстинктивно бросился назад. Он в несколько шагов достиг назначенной ему позиции, плюхнулся в траву и лишь тогда увидел, как навстречу лезут одетые кто во что горазд мужики.

Последних было немного, от силы два десятка человек, даже если считать с теми тремя или четырьмя, которые уже валялись на земле.

До них было подать рукой. Позняков едва успел припасть щекой к пулемету и, почти не целясь, надавил на курок.

«Шош» затарахтел размеренно, не особо спеша расставаться с запасом свинца.

Ближайшие бандиты рухнули, за ними повалились следующие, за теми – еще.

Внезапно пулемет смолк. Наверное, опять не смог выпустить последние патроны из кривого рожка. На беду, Позняков упал чуть в стороне от того места, где загодя разложил запасные магазины, и теперь с пронзительной ясностью понимал, что перезарядить оружие не успевает.

Рука сама дернула клапан на кобуре.

Позняков для чего-то вскочил, вскинул наган и стал стрелять самовзводом.

Он успел выстрелить четырежды, каждый раз машинально отмечая, что попал, а потом что-то горячее толкнуло его в грудь. Мир крутанулся, уходя из-под ног. Седой подпоручик не увидел, как откуда-то подскочил Курицын и с размаха швырнул в лощину одну за другой две бомбы…

Когда объявился Орловский, все было уже кончено. Нападавшие мирно валялись в разнообразных позах, повыше их у выхода лежали минеры. Двое солдат – лицами в землю, и офицер – на спине. Последний минер стоял на колене и ошеломленно водил глазами вокруг. Здесь же был Курицын, еще двое стрелков, возбужденные, злые.

Расспрашивать Георгий не стал. Посмотрел, уяснил для себя основное и коротко приказал уцелевшим:

– Останетесь здесь.

Пока он носился туда и сюда, все изменилось. Цепи не выдержали огня с «елового» и от полустанка, покатились вбок и назад. Спустя полминуты после начала отхода граната с «Хунхуза» разорвалась на пулеметной платформе. Там вспыхнул пожар, но даже из огня еще продолжались очереди какого-то уцелевшего пулемета.

Взбодренный успехом, бронепоезд тронулся вперед и тут же получил снаряд в паровоз. Тот сразу запарил, и белое облако скрыло от взоров почти весь состав.

Прыть как появилась, так и пропала. «Хунхуз» тяжело пополз обратно, и только башенное орудие еще послало наугад несколько снарядов.

С «елового» донеслось дружное «ура!». Он тоже двинулся к своим, на пулеметной платформе трепыхалось пламя, однако команда считала себя победителями неравного боя.

Как бы подчеркивая это, Берлинг аккуратно подвесил шрапнельную очередь прямо над отходящей вражеской пехотой.

Так, с горящей платформой, «еловый» и въехал на полустанок. К нему устремились со всех сторон, помогли загасить пламя. Тем самым песком, который был в разорванных мешках. Другого-то под рукой не было.